За этой сценой наблюдали сотни собравшихся на награждение болельщиков и миллионы телезрителей во всем мире.

– Ты ничтожество, – процедил он не слишком громко, чтобы слова его донеслись лишь до Рины, и ушел.

Пары, занявшие второе и третье места, озадаченно посмотрели на удаляющегося Крылова, затем на Ринату, а она, уставившись на золотую медаль, которая так и лежала у ее ног, продолжала слушать российский гимн.

– Оставь нас, пожалуйста, наедине, – едва сдерживая клокочущую ярость, попросила Рината, когда Миша впустил ее в номер.

Парень взглянул на нее, покосился на соседа и, ничего не сказав, начал натягивать куртку. Рина этого, впрочем, уже не видела. Крепко сжимая ленточку олимпийской награды, она рванула к спальной зоне. Медаль стукнулась о бедро в тот момент, когда она замерла возле постели Игоря, где, наполовину заполненный вещами, валялся раскрытый чемодан.

– Какого хрена, Крылов?! – не помня себя от гнева, закричала Рина, однако Игорь как ни в чем не бывало продолжил собирать вещи.

– Я задала вопрос, – продолжала она, схватила чемодан за ручку и сбросила с кровати.

Тот тяжело ударился об пол, несколько футболок вывалились наружу.

Игорь резко выпрямился. Кинул на край кровати свитер, который сжимал в руках, и повернулся к Ипатовой.

– Я обязан отвечать? – на губах парня появилась циничная ухмылка. – А по первому зову принцессы не должен ли я упасть на колени? А?..

– Что ты несешь?!

Лицо Игоря потемнело. На скулах играли желваки, вены на шее вздулись, подбородок был будто выточен из камня.

– Хватит, Рината. Лучше просто уйди.

Если бы не разделявший их чемодан, он бы схватил ее и вышвырнул прочь, и Рина чувствовала это. Она метнула медаль на кровать и стиснула кулаки.

– Уйду, но только после того, как получу ответы, – заявила она, смерив его негодующим взглядом.

– Тебе нужны ответы?! – рявкнул Игорь. Лицо его исказилось презрением. Не сдержавшись, он со всей силы пнул чемодан, и тот отлетел в сторону. – Вот что тебе теперь понадобилось, Ипатова?! – он схватил Ринату за руку и сжал с такой силой, что она зашипела от боли. – Тогда слушай: ты бессердечная подлая тварь! – не обращая внимания на попытки вырваться, Игорь потащил девушку к двери. – Выметайся по-хорошему – я за себя не ручаюсь, – проговорил он негромко, будто бы даже совершенно спокойно, но стоило Ринате увидеть его глаза, как она сообразила – это не пустая угроза.

Нет. Игорь не был зол, ярость не туманила его рассудок. В глазах парня полыхала ненависть. Абсолютная и неприкрытая. И умом Рина понимала, что ей действительно надо убраться отсюда, по крайней мере, сейчас. Она не представляла, какая муха его укусила, что за бешенством он заразился, но отступать не собиралась. После награждения не прошло и десяти минут, а ее уже успели завалить вопросами.

Такого унижения Рина не испытывала никогда в жизни и, что хуже, – не знала, как отвечать. На глаза наворачивались слезы, в душе бурлила обида, переходящая в дикую, неконтролируемую ярость. Он не только оскорбил ее – изгадил все, чем она жила многие годы, превратил волшебный миг торжества в нечто похабное и мерзкое.

Поутихшие чувства вспыхнули с новой силой, и Рината, впиваясь ногтями ему в запястье, проорала:

– Отпусти, придурок!

Игорь скривился от пронзившей руку боли и, разжав пальцы, обернулся к Рине с таким грозным видом, словно собирался ее убить.

– У тебя крыша поехала?! – она замахнулась, чтобы ударить его.

Но Игорь перехватил ее и с силой толкнул прямо на открытую дверцу шкафа. Бок девушки пронзила резкая боль. Рината вскрикнула, сдавила челюсти и, прижимая ладонь к ребрам, с неприязнью уставилась на Крылова.

– Славное местечко ты выбрала, – губы его снова растянулись в нехорошей усмешке. – Пальмы, океан, Николас Демаре. Когда ты прыгнула к нему в койку, чтобы он согласился взять тебя в группу? В Европе или в Сочи? – Игорь смотрел на нее с тяжелой враждебностью, глаза блестели стальным блеском. – До аборта или уже после?..

Рината оцепенела. Она не могла взять в толк, при чем тут Демаре, но он откуда-то узнал про намерение сделать аборт. К горлу подступила тошнота, сознание обдало волной нервной, удушливой паники.

– Вот оно что, – вдруг истерично расхохоталась Рина. Ей было больно, бок ломило так, словно по нему саданули ножом, но она смеялась без устали, продолжая смотреть Игорю прямо в глаза, и с трудом сумела заставить себя остановиться. – С чего ты взял, что я сделала аборт?

Он прищурился, развернулся и направился к постели.

– Держи! – схватив с кровати несколько листов, Игорь швырнул их Рине.

Она быстро просмотрела бумаги. Это был договор из медицинского центра с указанием причины обращения и оказываемой услуги. Губы ее скривились, взгляд стал жестким.

– Это ничего не значит, – прохрипела Рината и, разорвав листы на несколько неровных частей, бросила на пол.

– Для тебя, наверное, ничего! – рассвирепел Крылов. – Для тебя, кроме медалей, ничто и никто не имеет значения, правда? – он шагнул к ней и, сузив глаза, склонился над партнершей. Блуждая по ее лицу полным отвращения взглядом, заговорил: – Ты омерзительна, Рината. Я думал, в тебе есть хоть что-то хорошее, но нет. Ты сбежала от отца, на каждом углу верещала, как терпеть его не можешь, как презираешь Бердникова. Хотя ты… – Игорь, отстранившись, покачал головой. – Ты ничем не лучше. Пожалуй, даже гораздо хуже. Ты убила мешающего тебе ребенка не моргнув глазом, ты…

– А тебе откуда знать, о чем я думала?! – истошно закричала Рината, отпихивая Игоря, будто он был столь грязным, что она могла испачкаться. – Разве ты можешь вообразить, Крылов, что я чувствовала, когда нечто, что росло во мне целых три недели, для меня же медленно умирало, поскольку я тогда решила – все должно быть именно так! Разве ты способен что-то понять?!

– Тварь! – Игорь вцепился в ее локоть и дернул на себя.

– Возможно, – согласилась Рина, пожимая плечами.

Она была в его безграничной власти. Он мог переломить ее, сдавив пальцами тонкую шею, вытряхнуть из нее душу, но она не боялась.

Рината, задрав голову, бесстрашно смотрела ему в глаза и продолжала нагло улыбаться.

– Только благодаря мне и моему решению ты сейчас можешь разбрасываться золотыми медалями. Благодаря мне ты стал двукратным олимпийским чемпионом. Ты ведь этого хотел, когда пришел ко мне? Наверняка о Сочи мечтал, прозябая на задворках мира фигурного катания?.. – от ее голоса веяло стужей. – Но, знаешь… – она приподняла брови и поджала губы. – Отец прав. Таким, как ты, в большом спорте не место. И если бы