найдено в тайнике прямо в зале презентации. Без камня. То есть, ты права! Его, возможно, вынесли под подкладкой одежды или дамской сумочки, или еще каким-нибудь немудреным способом.

– А кто тебе позвонил? – полюбопытствовала Анна.

Степан потер подбородок и ответил нехотя:

– Да есть там у меня пара знакомых, сообщают последние новости с фронтов… Как же все-таки ты смогла догадаться? Молодец!

– Но это еще не все. Камень вынесли вовсе не так, как ты говоришь, не таким тривиальным способом, – Анна взяла свой бокал и поднесла его к самому монитору, с которого им улыбался хозяин презентации с таким же коктейлем в руках. – Посмотри внимательнее. Тебе ничего не напоминает его цвет?

Наморщив лоб, Степан перевел взгляд с одного бокала на другой и, все еще не понимая, покачал головой.

– Махович положил камень в «Кровавую Мэри», – осторожно сказала Анна, опасаясь, что он тут же расхохочется, но вопреки ее ожиданиям Степан молчал. Через мгновение в его глазах вспыхнул огонек, и он выхватил у Анны бокал, стал вертеть его, рассматривая со всех сторон.

– А ведь ты и здесь права, – медленно произнес он. – Это вполне могло сработать…

– И сработало, – довольная его реакцией, Анна приободрилась. – Иначе, как получилось, что полиция, тщательно обыскав каждого человека, не обнаружила такого богатыря?

– Да-да, и цвет совпадает, и камень в коктейле не разглядишь.

Анна кивнула и, взяв у него из рук бокал, отхлебнула:

– Вот так Махович, прямо гений преступного мира, Мориарти собственной персоной, да?

– То-то я смотрю на него и удивляюсь, почему этот сноб пьет такой простецкий коктейль, – заметив, как Анна при этих словах вспыхнула, Степан тут же спохватился. – Да нет, я не имею ничего против «Кровавой Мэри», сам когда-то его любил, но для Маховича, ты верно подметила, это уж больно нехарактерно. По всему, он должен потреблять только марочный коньяк, или еще что-нибудь в этом роде. Надо же, из кожи вон лезет, пыжится до смешного, чтобы быть причисленным к высшему обществу, а тут такой промах.

– Ну вот, значит, это вовсе не промах, а продуманный ход. И еще вспомни, когда началась паника, ты принес мне второй коктейль и сказал, что барменша удивилась твоему выбору и прибавила, что его заказывали до тебя только дважды. А это как раз и были я и Махович! – Анна ткнула пальцем в экран. – Потом-то бар уже не работал.

Степан кивнул, придвинул к себе пепельницу и достал пачку сигарет:

– Действительно, выходит, кроме него и тебя никто «Кровавую Мэри» на презентации не пил. И в баре мне так и сказали.

– Да это же прямое доказательство! – победоносно воскликнула Анна.

– Значит, ты считаешь, что когда прогремел взрыв, он кинулся к разбитой витрине, быстро вытащил камень, а само колье успел спрятать, света же не было около десяти минут, времени достаточно. Как у него нервишки-то не сдали?

– Он опустил камень в свой бокал, и даже если какая-то его грань касалась стекла, никому бы и в голову не пришло, что это не кубик льда, – воодушевленно подхватила Анна. – И все время, пока шел обыск, бесценный коктейль преспокойненько стоял где-нибудь в сторонке, а Маховичу оставалось только присматривать, чтобы никто на него не покусился, не опрокинул. Потом, когда все закончилось, он извлек трофей и был таков…

– А полиции и в голову не пришло выливать напитки, проверять, – Степан уважительно покачал головой. – Но все-таки, как тебя осенило?

– Не знаю, от страха, наверное, – Анна притихла и хотела по привычке поднять воротник рубашки, но он был спрятан под новым свитером. – Я просто умирала от страха, когда осталась здесь одна.

– Вот будет номер, если все произошло именно так, по крайней мере, выглядит вполне логично.

– Надо скорее рассказать об этом кому-нибудь, может, следователям, а еще лучше журналистам, или просто в интернет выложить. Как ты считаешь?

Но Степан отвернулся к окну и молчал. Анна заволновалась. Его жесткий профиль с выдающимся подбородком напомнил ей лица, отчеканенные на римских монетах, и чуть заметная горбинка на носу, как раз в месте перелома, только усиливала впечатление.

– О чем ты задумался? – спросила Анна. – Сомневаешься в моей версии?

– Да нет…

– Тогда в чем дело?

Тряхнув головой, Степан повернулся к Анне:

– Версия вполне убедительна, но…

– Что «но»? – начала она злиться. – Опять ты свои «но»!

– Я согласен, Бхаласкар действительно могли спрятать в коктейле, и Махович мог до этого додуматься, но прежде чем куда-то бежать и заявлять, надо запастись доказательствами.

– У нас есть эта фотография, потом барменша должна подтвердить, свидетелей опросят, наконец… Или ты подозреваешь кого-то еще?

– Видишь ли… – рука Степана потянулась к сигаретам, но он посмотрел на чистую пепельницу, покосился на Анну и недовольно вздохнул. – Тебе интересно, кто украл, а мне хотелось бы выяснить, кто убил Васю, ну и старика тоже.

– А разве это сделали разные люди? По-моему, связь очевидна. Неужели непонятно?

– В этом-то и вся сложность. Связь, конечно, есть, но необязательно такая. Да и убийства слишком разные, одним словом, почерк не сходится.

– А время сходится! От этой печки и надо плясать. – Анну удивляло, что Степан упорствует, однако стало любопытно, что он там себе напридумывал, а может быть, добыл новую информацию, и она умерила пыл. – Если у тебя есть свой сценарий, попробуй меня переубедить, поделись. В конце концов, мне, не меньше чем тебе, важно во всем разобраться.

– Тогда давай по порядку. Представь себе, между тремя людьми, я имею в виду Карецкого, Романова и Батищева, были давние, очень сложные отношения и к настоящему моменту их объединило, вернее, сделало конкурентами, желание заполучить Бхаласкар. С таким началом ты не будешь спорить?

– В общем, нет. Эти двое ладно, но Романов разве для них конкурент? Он и на аукцион-то не собирался, откуда у него такие деньги?

– В плане денег я на сто процентов уверен только в Батищеве. Вася вряд ли его обошел, но тоже, вероятно, был настроен поторговаться. Да и у Романова, кто знает, что припасено в закромах.

– Ладно, – согласилась Анна. – излагай дальше, ну… про другую связь.

– Так вот. Исчезновение Бхаласкара сработало, как спусковой крючок, в том смысле, что охота на него этим не закончилась, а наоборот, активизировалась, поскольку теперь появилась возможность не тратить миллионы на аукционе.

– То есть, ты считаешь, что кто-то из этих троих готов был рискнуть своей репутацией ради блестящего камушка, пусть даже уникального?

– Не нахожу в этом ничего сверхъестественного, – мрачно сказал Степан. – Они и раньше, уж поверь мне, мало походили на праведников. А у Романова была причина, которую даже можно