понять. Если ты помнишь, он говорил нам, что остановить кровавый путь Бхаласкара может только прямой потомок Николая Второго, а он считал себя таковым. Благородная цель и…

– Вот видишь, – перебила его Анна. – сам же говоришь – благородная…

– Так или иначе, они подозревают в краже друг друга, и вполне возможно, один из них, а может быть, и каждый, подсылают своих людей, чтобы выяснить, не прячет ли другой у себя дома пейнит. Действуют быстро, пока камень не ушел. Вот, например, Вася… Он мог застать этого самого «посланника», и тот схватился с ним. Может быть, и убивать-то не велено было, да так получилось.

– Могло быть и так. Ну а Кирилл Львович? Если наведались к нему, значит, камень у Карецкого не нашли. А может быть, мы спугнули?

– Я тоже так подумал вначале, только тогда бы убийца не вызвал полицию, а это сделал он, я уверен, больше некому. Мог бы дождаться, пока мы уйдем, и обыскать дом.

– Не скажи. Если убийство было не запланировано, то любой на его месте испугался бы. А тут как раз мы, грех не воспользоваться таким шансом.

– Да уж, подставил, так подставил, зараза! – Степан с досады хлопнул рукой по столу, да так громко, что посетители интернет-кафе все разом повернулись в сторону беспокойной парочки. – Все в порядке, случайно вышло! – он натянуто им улыбнулся, и они снова углубились в дебри интернет-паутины, тут же обо всем забыв.

– Давай-ка потише, – прошипела Анна. – Значит, убийца позвонил в полицию и быстро двинул к Романову, по времени успевал, если, конечно, это был тоже он. А тут опять мы, вот незадачка. Он слышал наш разговор, да старик еще разоткровенничался. Короче, по твоей логике, могли найтись причины, чтобы его устранить. Но тогда из троих остается только Батищев, хотя почему, собственно, ты ограничиваешься только ими, мне непонятно.

– Могут быть и другие, ты права, однако, к нашему милейшему Антону Дмитричу, и в первую очередь к нему, у меня накопилось множество вопросов.

– Вот-вот, сидим тут и громоздим пирамиды из разных «если бы да кабы»… Я надеялась, что у тебя появились новые факты, а так… – Анна грустно вздохнула. – Лучше все-таки вернуться к краже, о ней хоть что-то известно конкретно. Кто-же, если не Махович, мог это сделать?

– Кто-кто… вот прицепилась. Украл и молодец! – взвился Степан и тут же снова сменил тон на спокойный. – Здесь мы уж точно зайдем в тупик. Ты пойми, факты вещь не простая, истолковать их можно по-разному.

– А ты попробуй, – тихо сказала Анна, а у самой внутри все заледенело. Ее подозрения оправдывались, он явно вел с ней какую-то игру, но отступать, не выяснив это до конца, она не собиралась.

– Ну хорошо, если хочешь… – сдался Степан. – Вот, например, протеже Батищева Толик, он работал в баре, а именно там нашли остатки колье, точнее в барной стойке, в тайнике.

– Вот именно, что в тайнике. Откуда он мог про него знать, не он же монтировал эту стойку? Всем занимался Махович, и дизайн выбирал, и заказывал, и контролировал установку бара, а Толика вызвали к началу выставки или чуть раньше, поэтому максимум что он мог сделать, так это помочь расставить бутылки.

– Махович, конечно… но не только он один, с ним работала целая группа обслуживающего персонала, в которую мог быть внедрен еще один сообщник Батищева, к примеру, – Степан говорил, а Анна следила за выражением его лица. – Или тот черный «Мерседес» у леса, ты считаешь, что в нем сидел твой Андрей, но этого не могло быть, сопоставь по времени, когда мы уходили, он еще оставался в галерее.

Анна фыркнула про себя этому «твой Андрей», но промолчала – что ей оправдываться, что ли? – а Степан продолжал гнуть свое:

– А вот Батищев успевал, он уехал раньше нас.

– Так и Махович мог, – парировала она. – не сам, конечно, а кто-то из его сообщников.

– Вот видишь, тогда тем более получается, что эту кашу мог заварить как тот, так и другой, да и вообще кто угодно, – упорствовал Степан.

Ну вот, заладил свое, либо Фома, либо Ерема, разозлилась Анна, так можно гадать до посинения, за решеткой не скучно будет, или он ее специально запутывает, хочет деморализовать?

– Не расстраивайся, – неожиданно мягко сказал Степан, потянулся к ней и только успел скользнуть по ее руке кончиками пальцев, как Анна ее убрала, спокойно так, решительно, и даже сжала кулаки. Еще недавно она чувствовала себя сильной, уверенной и не намерена была уступать свои позиции, поддавшись его казановским штучкам.

А Степану в этот момент стоило большого труда не наброситься на нее, не содрать с нее свитер вместе с дурацкой рубашкой, спутать волосы, распалить, чтобы увидеть снова ту Анну, ночную… Ничего, будет у него еще такая возможность, надо только подождать.

– Не расстраивайся, – снова повторил он.

– Да пустяки, – Анна повела плечами, – дело житейское. Напишешь мне в тюрьму, кого выбрал. Спрячешь маляву в фуа-гра.

– Договорились.

Анна придвинула к себе сумочку, вывалила все ее содержимое на стол и из стопки снимков, которые Батищев заказывал себе на память, отобрала тот, где в кадр попал он сам и закомуфлированная до неузнаваемости Алена. – Так значит, ты думаешь, что этот «отец русской демократии» мог пойти на убийство? – спросила Анна, разглядывая сдобные щечки и величавые усы Антона Дмитриевича.

– Думаю, – Степан взял снимок и положил перед собой. – Я уже говорил, что давно с ним знаком и успел убедиться, что он способен на все, кроме демократии, естественно. И еще мне кажется очень странным, что, договорившись со мной о встрече, Батищев покинул офис, причем сразу после нашего дружеского свидания с Толиком.

– А если у него и вправду были дела? – попробовала возразить Анна, но уже без всякого энтузиазма. – Он же бизнесмен.

– То-то и оно. Бизнесмены не имеют обыкновения срывать встречи, о которых сами же и просили, тем более без объяснений.

– Знаешь, ты прав, к нему у меня сотни вопросов. И вообще, пора признаться, что ни на один из них мы ответа с тобой не найдем, – Анна выпрямилась и, посмотрев Степану в глаза, сказала серьезно, как будто для нее самой это дело решенное: – Поэтому я еще раз предлагаю обратиться в полицию. Галемба опытный сыщик и раскрыл много сложных дел, ты сам рассказывал… наши показания могут ему помочь.

– И не вздумай! Ты что, не понимаешь, чем это для нас обернется?! – выхватив из пачки сигарету, Степан прикурил ее, пару раз затянулся и вдавил в пепельницу.

– Понятно… – отодвигаясь от него, проговорила Анна.