– Здесь всегда проходят собрания и праздники, – пояснил он, придвигая тарелку с ароматно пахнущими лепешками с кольцами сушеного лука. – А по вечерам позволяют собираться молодежи – нужно ведь хоть немного веселья во время Темной ночи. В основном сюда приходят свободные, но и вас тут все рады будут видеть. Так что добро пожаловать, – Эйнар широко улыбнулся.

– Так ты, выходит, свободный? – спросила я, отправляя в рот сочный кусок оленины под кислым ягодным соусом.

– Волен, как ветер.

Я не могла не замечать, как этот Эйнар глядит на меня. И не боится ведь! Просто взглядом поедает, недаром Фрид разозлился. Чего доброго, помнет бока этому бесстрашному истокцу.

– О чем любезничала со смертником? – спросил южанин, наклонившись ко мне и опалив дыханием шею.

– Мне что, уже и ни с кем говорить нельзя? Я у тебя в рабстве? – По коже пробежали мурашки, и я передернула плечами. Как ему все-таки нравится вторгаться в мое неприкосновенное пространство, а потом удивляться – что это я злюсь?

Фрид сощурил глаза и недобро усмехнулся.

– Буду признателен, если ты будешь придерживаться нашей легенды. Мы ведь супружеская пара, которая души друг в друге не чает.

Я хотела осадить его, но тут внесли ферль – одно из традиционных северных блюд. Запах чувствовался еще с порога. Мы, привычные, не обращали на него внимания, но иноземцам часто делалось дурно. Особенно когда становился известен способ приготовления.

Нарубленный на брусочки желтовато-серого цвета и уложенный на подушку из сушеных трав ферль масляно поблескивал. Старейшина наклонился к Фриду:

– Знаешь, что это?

Тот покачал головой, изо всех сил стараясь не морщиться. Я следила за муженьком, не скрывая интереса. Как он будет выкручиваться, если предложат попробовать кусочек?

– Это – еда настоящих мужчин! – прогремел басом старейшина, привлекая взгляды к нам. – Но вам, южанам, не понять.

– Мой муж съест и добавки попросит! – заявила я во всеуслышанье. А потом, наклонившись к уху Фрида, прошептала: – Не опозорь меня. Ты ведь настоящий мужчина?

В ответ южанин метнул на меня испепеляющий взгляд.

– Я тебе это припомню. Даже не сомневайся.

Взгляды устремились в сторону Фрида, народ напрягся в ожидании занятного зрелища. Южанин поедает ферль! Такого еще не видали.

– Запах просто изумителен! – воскликнул Фрид бодро, когда надоело сверлить меня взглядом. А тот, между прочим, обещал всевозможные кары – одну страшнее другой.

Потом муж потянулся за ферлем и проглотил кусочек, почти не жуя. Взялся за второй…

– Уууу… наш человек, несмотря на то, что чужак! – прокомментировал кто-то.

– Огненный маг ведь!

А я ощутила странную гордость. Кажется, мой несносный южанин превращается в настоящего северянина с закаленным желудком.

– Эй, друг, надо же запивать, – ему плеснули настойки, но тот отодвинул кубок в сторону, как бы говоря:»Это вам, слабакам, запивать надо, а мне и так нормально».

Ополовинив блюдо и приведя в восторг коренных северян, муж наклонился ко мне и прошептал:

– Знаешь, этот ферль не такой уж и противный, Фарди.

И улыбка нахальная. И прищур кошачий.

– Знаешь, – как можно более приторно произнесла я, – на самом деле ферль – это тухлое акулье мясо.

Темная бровь изогнулась дугой, улыбка сошла с губ. А я пустилась в объяснения:

– Акулу нельзя есть свежей, иначе яд убьет тебя. Поэтому пойманные туши закапывают глубоко в землю и оставляют гнить, чтобы рыба отдала весь яд земле. Потом ее выкапывают обратно, сушат, и только после подают на стол.

Взгляд южанина снова стал самоуверенным и насмешливым.

– После пустынных падальщиков и ядовитых скорпионов меня не испугает ничто. Так что твоя месть не удалась, моя милая пакостница.

Застолье шло своим чередом, Фрид бодро обсуждал со старейшинами вопросы обогрева жилищ при помощи горячих источников, ко мне то и дело обращался Эйнар – такое навязчивое внимание начинало надоедать, но я честно пыталась быть вежливой.

Вокруг суетились девицы, предлагая моему мужу то новое блюдо отведать, то настойки подлить. Они походили на рой пчел – едва локтями не толкались, норовя услужить. Особенно старалась Айли – девчонка, которую мы видели на озере. Темные блестящие косы до бедер, пухлые капризные губы, румянец на гладких щеках. Красивая. Женственная. Роста невысокого, но сложена ладно – смотреть одно удовольствие. Она все подливала и подливала ему. И улыбалась.

А он – улыбался ей.

Я фыркнула. Глупый южанин распушил свой облезлый хвост! Пусть пьет, пусть. Пускай веселится, пока есть такая возможность. Мы встретились взглядами, и Фрид приподнял кружку.

– Пью за тебя.

Я отвела глаза. Лицемер. Любезничает со всеми вокруг, а меня пытается на поводок посадить. И как ему после этого верить? Побыв на празднике еще немного, я набросила шубу и вышла. Благо никто не заметил моего ухода.

Ветер швырнул в лицо горсть колких снежинок, взметнул волосы. На небе переливалось северное сияние, и я залюбовалась родной стихией. Бродила я долго. Почти бездумно, дыша прохладой снежной ночи – сейчас хотелось только одиночества. С неба летела белая пыль вперемешку с бирюзовыми искрами, оседала на волосах и ресницах.

Думая о том, что чувствую, я вдруг поняла – это обида. Такая странная, неправильная, царапающая тупыми когтями… ревность?

Должно быть, у него давно не было женщины. А такие мужчины не могут долго воздерживаться и вообще быть одни. Я слышала, им это необходимо, и он волен использовать любую, раз уж наш брак ненастоящий. Вот, например, эту дурочку Айли. С самого начала ему в рот заглядывает, чуть ли на задние лапки не приседает.

Но разве не я утверждала, что он мне не муж, а я ему не жена, все время противилась и выставляла щиты.

Ерунда какая-то. Совсем запуталась.

– Ах, вот вы где бродите! – раздался бодрый голос за спиной, и я обернулась.

По сугробам за мной неслась Ланди. Похоже, праздник закончился и местные разошлись по домам, а эта неугомонная женщина решила меня отыскать. Интересно, зачем?

– Насилу вас нашла! Я ведь источники обещала, понежитесь вдоволь, – лекарка хитро подмигнула.

Она мне нравилась. Похоже, она всем здесь заправляла и все успевала.

– Твоего мужа я уже проводила.

– Благодарю, Ланди, – я кивнула. – Будет лучше, если ты будешь обращаться ко мне попроще.

Та смущенно улыбнулась и махнула рукой.

– Ох, Данна, ты ведь сама понимаешь, что отличаешься от местных, – лекарка ловко подхватила меня под локоть и потянула в сторону предполагаемых источников. – Язык не поворачивается обращаться к тебе, как в деревенской девчонке.

В скале был вырублен широкий ход, в нос сразу ударил запах купален. На стенах горели факелы, наверняка зажженные рукой огненного мага.