— И сейчас. Они исходят из песков со времен сотворения мира и будут гореть до скончания его.

Глаза Помпея горели яркими искрами. Он жадно ловил каждое слово Фои.

— В чем секрет этих огней?

— Есть древнее учение, по которому оба эти названия здешних мест не случайны. Земля ветров и страна огней открывает путь к самому заветному морю. Здесь соединяются все четыре стихии — земля, вода, огонь и воздух в образе ветра. Лишь человек, ставший властителем этих мест, будет править всем миром, здесь находятся врата великой власти. Именно поэтому Искандер так жаждал покорения этих земель. И вы, мой игемон, скоро воочию увидете эти горящие пески!

Сладкие речи Фои сводили с ума Помпея. Захмелевший, он бегал глазами по прекрасному лицу, шее и груди принцессы, которая сидела напротив него.

— Отсюда до Каспийского моря три дневных похода… — страстно говорил он, не обращая внимания на галдеж своих легионеров, запьяневших от яств и вина. — И рукой подать до Индии — сверкнув глазами, продолжил он и залился радостным смехом.

— Лишь такой великикй полководец как вы способен повторить подвиг Александра Македонского, — немедленно поймала его мысль Фоя, и во взгляде Гнея появилось глубочайшее уважение. Ум и проницательность принцессы все больше разжигали в Помпее желание обладать ею, он никогда не любил глупеньких красавиц, не способных даже отличить сенаторов от народных ораторов.

— Говорят, амазонки обладают пророческими способностями? — вдруг спросил Помпей.

— Да, есть такое. — невозмутимо отвечала девушка.

— Что же ты предскажешь мне, принцесса?

— Вы уверены, что хотите услышать то, что вас ожидает? — ответила вопросом на вопрос Фоя.

— Я просто жажду этого. — прошептал Гней.

— А правда в том, что, как бы вы не старались, вам не суждено сравняться с Александром Македонским!

Слова Фои ужасно разозлили Помпея. В груди у него заклокотала ярость так сильно, что он был не способен что-либо произнести.

— Вы превзойдете его. — добавила маленький обман девушка, мигом остудив весь гнев правителя, заставив его в мгновение ока воспарить душой, и тем самым окончательно убедив его в том, что он не ошибся, подписав договор с Албанами. Эти льстивые слова окончательно разрушили все сомнения Помпея. Он верил Фое.

— А вы не уступаете, видимо, в проницательности своей прародительнице, прекрасной королеве Фалестрис. — заключил Гней, проведя рукой по волосам.

Пальцы его были оттопырены и, лишь ладонь прикасалась к голове. Фое показалось, что этот жест был не случайным. Ей казалось, что Помпей представляет на себе славный шлем Александра Македонского, пропавший сотни лет назад. Глаза его блестели, но Фое почудилось, что вино не опьянило полководца, оно лишь открыло его потаенный мир. Помпей явно считал себя достойным императорского чина и отождествлял свою личность с Александром Македонским. Теперь становилось ясно, почему он так рвется захватить Индию и для чего каждый раз возвращается на Кавказ, который ему никак не удается покорить. Исходя из этих размышлений, Фоя поняла, что сравнил Помпей ее с Фалестрис не зря. Жадными глазами он оглядывал девушку и ей стали определенно ясны намерения Гнея Помпея.

— Говорят, она жила в степях около Каспийского моря, и оказалось, вы, милые амазонки, сохранили ее владения. Когда Македонский был здесь в походе, — Помпей невидящими глазами осмотрел просторы вокруг себя, словно видя полк Александра Македонского, а не его собственный, расположившийся лагерем в этих местах. — Фалестрис явилась к нему с отрядом из трехсот женщин. Она сказала Александру, что хочет иметь от него ребенка, и царь задержался ради этого на целых тринадцать лишних дней.

— К сожалению, между мной и королевой Фалестрис есть большое различие. — ответила Фоя, и Помпей заметил в ее глазах, неожиданно появившиеся горькие слезы.

— Какое же?

— Здесь много народу, игемон. Но скрывать от вас что-либо я не посмею. Позвольте, моя верная стражница сообщит вам.

— Пусть подойдет, — оглянулся Гней Помпей, и Деянира приблизившись к нему со спины, шепнула что-то на ухо так, чтобы никто, кроме самого Помпея не мог расслышать ее слов.

После этого Помпей не бросал более намеков в сторону принцессы, и вообще старался держаться от нее подальше.

На следующее утро, собираясь отбыть с подписанным договором в лагерь царя Оройса, Фоя передала Помпею его пожелание в случае удачного исхода переговоров, пригласить великого полководца на торжественный пир в его честь через десять дней. Принцесса пояснила, что это время нужно будет для подготовки к пиру, «равного которому не видел еще ни один римлянин», а также для того, чтобы прекрасные амазонки успели прибыть в лагерь и преподнести царю необыкновенный подарок — танец с мечами.

Возвращаясь в лагерь Албан верхом на своей любимой лошади, Фоя размышляла о том, что не рассказала Помпею главной легенды об Александре Македонском, возможно Помпей никогда о ней не слышал. Ведь смерть застала Искандера в походе недалеко от этих земель, и, возможно, подробности ее не сохранились в раздробленном после его смерти государстве. А вот среди амазонских цариц, наследниц дочери Александра, эта легенда передавалась от матери к дочери. Перед смертью Александр разъяснил своим подданным, как следует похоронить его. Он велел им провести его тело перед глазами тысяч людей, чтобы все видели его вывернутые наружу и свисающие с носилок ладони. Македонский хотел донести до мира главный урок, который стоил ему жизни: никто не заберет с собой всех мирских богатств, будь-то самый великий властитель всех времен и народов.

Глава 25

— Привет, — зашел в кабинет к Эльшаду Саид после короткого стука.

— Привет, — удивленно протянул Эльшад, отрывая взгляд от широкой газеты. — В последнее время ты слишком добрый — улыбаешься. Да я тебя таким сто лет не видел!

— Правильно подмечено! — Саид весело уселся в кожаное кресло перед столом друга.

— И? — сощурил глаза Эльшад, скрестив руки на груди и откинувшись на сидение.

— Что и?

— У вас, зачит, все теперь хорошо?

— У кого у нас? — Саид делал вид, что ничего не понимает.

— С Джаннет, ведь я правильно тогда угадал? — Саид молчал. — Да по твоему лицу же все и так ясно!

— Погоди, Эльшад. — улыбка Саида постепенно убегала с лица, когда он видел мальчишескую радость друга. Неужели всем так очевидно, что я ни минуты не забываю о ней?

— Не-ет это ты погоди, ведь это Джаннет покорила нашего мрачного рыцаря, я не ослышался? Да я уверен, что был прав! Признался-таки! — Эльшад промочил горло горячей кипяченой водой из своего хрустального стакана, и этот жест привлек внимание Саида. Ему не понравились впалые глаза друга, и вообще, всегда упитанный Эльшад, казался изрядно похудевшим.

— Послушай…