луна не смогла выкарабкаться из-за туч, чтобы высветлить вечер. Постепенно ливень превратился в нудную и монотонную морось. Олег Степанович разрешил не ложиться спать, посидеть в палатках и поиграть во что-нибудь легальное. На всякий случай посоветовал повторить узлы, вяло напомнил про крестины незапланированных детей и, накрывшись штормовкой, убежал к Наталье Фёдоровне. На сегодня конкурсы всё равно закончились, ещё неизвестно, будет ли после такого катаклизма турполоса.

В качестве общей гостиной выбрали палатку Славки и Карины, как самую просторную. Какое-то время шумно размещались и пыхтели, подсвечивая пространство фонариком на телефоне. Растолкали вещи по углам и расселись по кругу. В воздухе повисло смущение и маятное ожидание чего-то запретно-любопытного. Разрешение Дядько немного притупляло ощущение табуированности, но всё равно такая близость в замкнутом пространстве и пугала, и одновременно завораживала. Вроде как не положено им бродить по палаткам друг друга. Узлы, конечно, никто не повторял. Сначала с утрированным вниманием выбирали песни в плеере и обсуждали музыкальные вкусы, вспоминали уже пройденные конкурсы и делали предположения, войдёт ли их команда в тройку. Один из братьев Анисимовых почти сразу ушёл в другую палатку с Кариной, вслед их стихийной парочке полетели шутки и напоминания Олега Степановича о крестинах.

Отсмеявшись, Стас предложил:

— Во что играть-то будем? Карты у кого-нибудь есть?

Валера похлопал себя по карманам, хотя точно знал, что там пусто.

— У меня нету.

Илона бросила взгляд на Криса.

— А давайте в бутылочку?

— Мы что, школьники нецелованные? — не очень уверенно возмутился Стас. — Если уж целоваться, то взасос. Или хотя бы в губы.

Илона снова посмотрела на Криса. Славка сидела рядом с ним и едва не отпрыгнула в сторону. Воспоминания о пирсинге на его языке снова нахлынули яркой волной.

— Я не буду. У меня парень, вообще-то, есть.

— А у меня девушка, — чуть с опозданием напомнил Крис.

— А чего вы тогда все дни трётесь рядом, как неразлучники? — удивилась Илона.

Славка растерялась. Она не ожидала, что со стороны так заметна её неадекватная реакция на Криса. И вообще, разве он её выделял среди других своим вниманием? Нет! Они практически не общались.

Крис, в отличие от Славки, не растерялся:

— Кроме того, что с одного факультета, мы знакомы и за пределами института. Я тренируюсь рядом с местом её работы.

— А, тогда ладно. Так что, не будем в бутылочку?

— Давайте в карты, — в этот раз предложила Ира и достала колоду.

Игра в дурака, а потом и в козла подействовала лучше алкоголя, напряжение спало, шутили свободнее, подкалывали друг друга и делились воспоминаниями о прежних походах. Периодически вспоминали о парочке, уединившейся в отдельной палатке, даже начали придумывать имена будущим детям.

Стас потянулся, расправив могучие плечи.

— Спина занемела, завтра не разогнусь.

— Я замёрзла, — Вика зябко потёрла плечи.

— Ну, давайте ляжем, только поперёк, чтоб все влезли, — предложила Ира.

Снова началась возня, Валера подсвечивал экраном телефона, пока перепихивали вещи в одну сторону, соорудили что-то вроде длинной общей подушки, полностью расстегнули два спальника и укрылись ими, как одеялами. Крис лёг с краю на бок, Славка не пыталась занять место рядом с ним, так получилось ненамеренно: как сидели, так и легли. Она опустилась на спину, руки вытянула вдоль тела и затаилась. Никак не могла расслабиться, слишком остро ощущала его близость и боялась случайно коснуться. Он не шевелился, не ёрзал, но точно не спал.

Мобильный выключили, под потолок на трубчатый каркас повесили слабенький фонарик. Он раскачивался, сдвигая тени и выхватывая лучом то колено Стаса, то голову Иры. Тёмные углы, куда свет не доставал, казались ещё чернее.

Стас прокашлялся, чтобы голос звучал ниже, и предложил:

— Давайте поиграем в «Самый-самый»?

— Что это за игра такая? — заинтересовалась Илона. — Если что-то неприлично откровенное, я согласна.

— Это будет зависеть от вопроса. Я начну, — он замялся, рассеянная темнота наполнилась дыханием и ожиданием, — Илона, с тебя и начну. Самый-самый нелюбимый человек в нашем лагере?

— Подстава, — откликнулся Коля.

— Можешь не отвечать, — великодушно предложила Вика.

— Нет, я отвечу, — возразила Илона и нарочно приподнялась, показывая, что ей не страшно говорить правду: — Наталья Фёдоровна. Хозяюшка, блин, заколебала: почисти, порежь, помой. Сама сопля зелёная. Сколько ей? Лет двадцать, а строит из себя взрослую. Тоже мне, Наталья Федоровна. Наташка она.

— Её можно понять, ей как-то нужно держать лицо, она жена преподавателя, — напомнил Валера.

— Да только сам Олег Степанович тот ещё любитель пошутить. С ним проще.

Славка не участвовала в беседе, сосредоточилась на руке Криса: совершенно точно он касался её предплечья. Но нарочно или случайно, она не понимала. Может, просто немного поменял положение и ненароком дотронулся? Нереально лежать впритык и не соприкасаться.

— Крис, ты там не уснул? — позвала его Илона. — Вопрос к тебе. Опиши свой самый первый поцелуй.

— Не уснул, — откликнулся Крис.

Славка почувствовала, что он немного сдвинулся, теперь на её предплечье лежала вся ладонь, его шершавые пальцы спустились вниз и коснулись её запястья. Она вздрогнула, но не прекратила странную ласку. С удивлением осознала, что эта часть руки слишком чувствительная. Мурашки поднимались от запястья к плечу, от плеча перетекали к животу и разливались по всему телу медовой трепещущей волной.

Выждав несколько секунд, Илона с вызовом спросила:

— Слабо?

— Да нет, не слабо.

— Не помнишь, что ли?

— Помню, — он прошёлся подушечками пальцев немного вверх и замер почти в локтевой ямке. — Мне было четырнадцать лет. Это был поцелуй со вкусом ежевики, под аккомпанемент грохочущего поезда.

— Ты провожал девушку на вокзале? — уточнил Валера.

— Нет, не провожал. Там лес был. Просто мы поцеловались, когда мимо проезжал поезд, люди в окнах, скорее всего, на нас смотрели, не помню, мне не до того было.

— Ещё бы! — воскликнул Стас.

— Ну, круто. С языком хоть? — усмехнулась Илона.

— Мне, вообще-то, четырнадцать было. Я и с губами-то не сразу понял, что делать.

Славка судорожно вздохнула. Признание Криса отозвалось в ней неожиданно жгучей ревностью и какой-то тягучей болью, словно сказочной Алёнушке «шёлковая трава ноги спутала, а на грудь легли тяжёлые пески». Крис не добавил подробностей, Илона и Стас тут же припомнили свои первые поцелуи и состязались, у кого это было отвратнее и нелепее.

Славка давно уже отключилась от беседы, её больше волновало, что происходило под покровом плотного спальника. Крис совершенно точно гладил её руку, вверх-вниз, останавливаясь и опускаясь до самой ладони. А потом по новой. Костяшки пальцев словно случайно задевали её бедро и талию, с каждым разом всё ощутимее. А она не могла пошевелиться и оттолкнуть, хотя понимала, что нужно это сделать.