– Он сделал это не ради тебя, – хмыкнул Мэтт. – Просто хотелпоказать мне, что все еще может чем-то тебе помочь. Добиться того, что мне непо силам. Бывшие рабочие сталелитейного завода из Гэри, штат Индиана, не могутстать членами клуба, независимо от того, насколько преуспели в жизни. Знаешь,каким образом я это усвоил?

Плечи Мередит тряслись от смеха, потому что она уже имеланекоторое представление о том, каким может быть ответ.

– И каким же образом, дорогой?

– Твой отец сказал. Повторил пятьдесят раз. Только на этойнеделе Мередит рассеянно улыбнулась и снова устремила взгляд на Митчелла.

– О, смотри, Оливия Хиберт держит его под руку, до чего жезабавно наблюдать, как он ухаживает за маленькой старушкой. Ему бы куда большеподошла роскошная красавица с экзотическим именем, а он относится к тетке стаким терпением и искренним энтузиазмом.

– Митчел все делает с искренним энтузиазмом, – суховатоответил Мэтт, – и ему легко сегодня быть терпеливым, потому что завтра онулетает в Европу. Он уже сказал, что мечтает лишь об одном поскорее оказатьсяпо другую сторону океана и как можно дальше от Чикаго.

Лицо Мередит помрачнело.

– Что-то его тревожит.

– То есть не обвинение в убийстве брата, необходимость отдатьпаспорт и вынужденно оставаться в городе, пока Грей Эллиот не проверит егопоказания? Ты это хочешь сказать?

Мередит, проигнорировав иронию в его тоне, усердно закивала:

– Что-то кроме вышеперечисленного. Эти проблемы разрешились,и поскольку Кэролайн сегодня с ним, значит, согласна, что он непричастен кгибели Уильяма. Нет, у него на уме совсем другое.

– Я не заметил в нем ничего необычного.

– Мужчины таких деталей не замечают, – вздохнула она. – Тебене приходило в голову, что он ни разу не упомянул при нас имя Кейт? Она быланастолько небезразлична ему, что он собирался курсировать между Чикаго иКарибскими островами, только чтобы видеться с ней каждый вечер. Но с тех пор онмолчит. Я попыталась кое-что выведать, спросив: не появился ли в его жизникто-то особенный? Он сказал, что нет.

– Митчел не рассуждает вслух о женщинах в своей жизни.

– Да, но при этом позвонил Заку, чтобы поговорить о Кейт, –возразила Мередит. – Интересно, что с ней произошло?

– Она так и не побывала на яхте. Когда Зак спросил, чтослучилось, Митчел буркнул: «Возникли сложности», – и больше тот от него ничегоне дождался, – напомнил Мэтт как раз в ту минуту, когда рядом остановилсяофициант с подносом канапе.

– Да, ты уже говорил. Так, значит, для Мариссы путьсвободен?

Мэтт так и замер с протянутой к подносу рукой.

– Для нашей дочери? Мариссы?

– Когда я вчера поцеловала ее на ночь, она сказала, чторешила выйти замуж за Митчела, когда подрастет.

– Я к такому не готов! – объявил он, выбрав, наконец, канапес подноса.

– Похоже, наш будущий зять потихоньку курсирует в нашемнаправлении, – ухмыльнулась Мередит.

– Кейт, – сочувственно прошептала Холли, – мы не можемпросидеть весь вечер в дамской комнате. Выпей это и идем.

Говоря это, она вынула пустой бокал из трясущейся руки Кейти заменила на свой, полный.

– Пей до дна, – одобрила Холли.

– Митчел там! – едва не заплакала Кейт. – Я видела его сбалкона.

– Знаю. А теперь постараемся, чтобы он увидел тебя.

– Я не готова выйти на люди.

– Готова-готова!

Кейт машинально осушила бокал, второй за десять минут.

– Как я выгляжу?

Холли критически осмотрела подругу. Серое атласное платье,подражание элегантным роскошным нарядам тридцатых годов, косого покроя, с узкимлифом фасона «американская пройма» и глубоким треугольным вырезом, невероятношло Кейт. Чтобы дополнить ретро-стиль платья, Кейт уложила волосы волнами изаколола с одной стороны старинным гребнем с аметистами и бриллиантами,позаимствованным у матери Эвана.

– Мне нравится эта прическа а-ля Вероника Лейк [6]. –объявила Холли. – А, глядя на гребень, каждый сочтет, что твои серьгинастоящие, а не обычная бижутерия.

И в самом деле, с ушей почти до плеч Кейт свисали длинныесерьги с поддельными аметистами и бриллиантами.

Обе посторонились, когда две женщины, воспользовавшисьтуалетом, прошли через увешанное зеркалами помещение. Женщины улыбнулись,кивнули, прежде чем выйти, и в открытую дверь донеслись смех и музыка.

Холли подождала, пока дверь снова закроется, после чегоснова отняла у Кейт бокал и взяла ее под руку.

– Я обещала наставить тебя и объяснить, как пройти черезэто, – начала она торжественно, глядя в широко раскрытые, лихорадочно блестящиезеленые глаза. – И я намеренно выжидала нужного момента. – Она повернула Кейтлицом к зеркалу и бесцеремонно ткнула пальцем в ее отражение: – Взгляни насебя. Ты абсолютно неотразима! Это твоя ночь, Кейт! Твой дебют в качествебудущей жены Эвана, и сегодня ты увидишь, что даже самые закоренелые снобыбудут приветствовать тебя как свою. Они уже знают, что ты не какая-нибудьжалкая охотница за приданым, а дочь владельца чикагского ресторана, которыйтоже был знаменитостью в своем роде. Ты его преемница. Обладаешь природнойэлегантностью, умеешь держаться и выделяешься из толпы. А главная твоя черта –доброе сердце, что делает тебя бесконечно привлекательной. Пока что тебе всеясно?

Смущенная всей этой лестью, Кейт кивнула:

– Я все поняла. Хочешь, чтобы сегодня я считала себяблистательной.

– Ты в самом деле блистательна. А теперь речь пойдет оМитчеле Уайатте. В течение следующих двух часов тебе предстоит обязательно сним столкнуться...

Три женщины, смеясь и болтая, вошли в комнату, чтобыпоправить косметику. Девушки мгновенно повернулись к зеркалу, делая вид, чтозанимаются тем же. Кейт вытащила из сумочки помаду, но при мысли о том, что онаснова взглянет в синие глаза Митчела, увидит это жесткое красивое лицо, ейстановилось не по себе. Он заставил ее смеяться, стонать от наслаждения, сжималв объятиях так крепко, словно не собирался отпускать. И всего хуже, он таквскружил ей голову, что она вообразила себя влюбленной.

А потом он отослал ее на виллу, велев как можно скореепорвать с Эваном, хотя сам не собирался больше видеться с ней.