Королевский дом может налететь, устроить брутальную демонстрацию силы, и после надлежащей жестокости Дивинити присягнёт новому дому. Подобный город без Джунипер — это добыча. Вот почему мистеру Бальфуру нужно было привезти тебя сюда и быстро пробудить. Я гарантирую, что другие дома направили в пределы Дивинити своих самых могущественных ведьм в считанные часы от смерти Джунипер. Все ждали, когда она скончается. Ей было более ста лет, и факт отсутствия у неё наследницы был широко известен. Даже если все ведьмы этого города объединятся, они не смогут защитить город от Королевской ведьмы и её Высококровного ковена.

— Мистер Бальфур сказал, что Джунипер выбрала альтернативный вариант. Чета Александров — Высококровные, но не Королевские. Как они могли надеяться удержать город?

Она пожала плечами.

— Последнее средство? Отчаянные меры в отчаянные времена; возможно, чтобы выиграть время и продолжить охоту на какую-нибудь Королевскую ведьму. Но это чрезвычайно важно: ты обязана не говорить никому здесь, что ты можешь не быть Кэмерон.

— Почему нет? Они ведь в любом случае будут благодарны за защиту?

Она покачала головой.

— И да, и нет. Зависит от того, из какого ты дома. Твоя мать была готова обречь тебя на жалкое подобие жизни. От чего она пыталась сбежать, раз была готова пойти на такие радикальные меры? Что она пыталась предотвратить, подавляя тебя?

— Я не понимаю.

— Зо, твоя мать могла быть из тёмного дома. Бежать от этого самого дома. Пытаться спасти тебя от него.

Я немного помолчала, затем сказала:

— Но само собой, Джунипер не привела бы в Дивинити тёмную ведьму.

— Никто из нас не может сказать, является ли твоя сила светлой или тёмной, или даже серой, хотя я всерьёз сомневаюсь, что твоя мать выбрала бы такую фамилию, будь ты серой. Грей — почти такая же распространённая фамилия, как Браун или Уайт. (Эти фамилии дословно переводятся как «коричневый» и «белый», — прим). Найдя тебя, Джунипер могла посчитать, что стоит рискнуть, ведь с вероятностью 50 % ты могла оказаться светлой. Возможно, она даже надеялась, что если ты была тёмной, то поскольку тебя не пробуждали, то время в Дивинити усилит в тебе свет. Рождение в семье тёмных ведьм не гарантирует, что ты выберешь идти по этому пути. Это твой выбор. Даже ведьма смерти может сделать выбор идти по светлому пути.

— То есть, — медленно произнесла я, — я не только ведьма, я ещё и могу оказаться плохой ведьмой?

Её слова про то, что будь я серой… Она сомневалась, что моя мать «выбрала бы такую фамилию». Само собой, даже моя фамилия не была по-настоящему моей. Мы всю нашу жизнь бежали и прятались.

— Всё — выбор, — с напором сказала Эсте. — Ты выбираешь. Никто не выбирает за тебя. Мы не то, чем мы рождаемся. Мы — это не наша сила. Мы — то, что мы выбираем с ней делать.

Несколько минут мы сидели молча. Всю свою жизнь я жаждала ответов, и теперь, когда я наконец-то их получала, они оказались не такими приятными, как я себе воображала.

— Я не говорю, что ты не Кэмерон, — сказала Эсте. — Это вполне может оказаться правдой. Но ты должна оставаться открытой для всех вариантов, пока не найдёшь доказательства того, кто ты. Потому что если ты тёмная ведьма, ты будешь склонна… ну, тяготеть к этому. Особенно если тебя никто не обучает. И я очень надеюсь, что они скоро это начнут. И ещё тот факт, что ты пробудилась, но твоя сила не была официально присягнута какому-либо дому. Это тоже оставляет тебя открытой для любого пути. Не дай Бог ты прольёшь кровь до того, как дашь клятву.

— В смысле убью кого-то? — не то чтобы я испытывала какую-либо тягу сделать это (не считая убийцы мамы), но я хотела понять, к чему она ведёт.

— Боже, нет, этого тоже не делай!

— А что случится, если сделаю?

Она задрожала.

— Просто не делай, Зо. Нечаянно или как-то ещё. Если кто-то нападёт на тебя, не давай отпор, даже не защищай себя. Беги, пока не дашь клятву.

— Почему?

— Тёмные дома будут вести агрессивную борьбу за тебя, а для них это означает нечто агрессивно манящее. Они профессионально умеют давить на кнопки, заставлять думать, что ты хочешь того, что они предлагают, что сила и красота их ночи всегда затмит наш день. Но хуже того, серый дом может заявить на тебя права, вне зависимости от твоего истинного происхождения.

— В смысле, «заявить права»? Я могу отказать, верно?

Взгляд Эсте сделался замкнутым.

— Просто не проливай крови, Зо. Мы не говорим о сером доме. Если говорить о них, они имеют неприятную манеру пристраиваться бочком и наблюдать, и ты редко знаешь, что они делают это, пока не становится слишком поздно.

— В каком плане слишком поздно?

— Ведьмы имеют дурную привычку исчезать, когда появляются серые. Часто исчезает слишком много ведьм. Целые ковены. И их больше никто уже не видит.

— Но они просто ведьмы, верно? Такие же, как другие ведьмы?

Она вздохнула.

— Сложно сказать. Я не могу назвать тебе ни одного имени ведьмы из серого Королевского дома. Понятия не имею, матриарх у них или патриарх, король их возглавляет или королева. Они всегда поддерживают такой порядок. Но довольно на эту тему, — резко сказала она. — Они бездна; если ты посмотришь в эту бездну, они посмотрят в ответ. Они не такие, как остальные из нас. Их цели иные. Они служат совершенно иному кодексу. Они нечто совершенно иное. Молись великой Кайлех, чтобы ты никогда не столкнулась с кем-то из них.

Глава 16

В три часа ночи воскресенья — через тридцать минут после того, как Эсте отправилась в постель, чтобы поспать несколько часов перед отъездом в аэропорт — я стояла на третьем этаже поместья Кэмерон, в чернильном, обугленном северо-западном коридоре и спорила сама с собой.

Здесь дом был тёмным как полное лунное затмение и леденяще зловещим. Само собой, существовало более хорошее время, чтобы сделать это. У меня оставалось менее сорока восьми часов до момента, когда я смогу открыть письмо Джунипер со всеми ответами (и лучше бы в нём содержались все ответы, чёрт возьми), и я заглотила достаточно готических романов, чтобы знать, что монстры выходят по ночам, а не посреди дня, и в тёмных домах происходили плохие вещи, когда героини прошлого блаженно шли на странный звук или странный свет, так о чём я думала?

О том, что я не могла выбросить тот треклятый гримуар из