Новое разделение труда?

После выборов 1989 года лидеры первой когорты не смогли обрести стабильную роль, их позиция в движении изменилась, а идентичность стала размытой. Вследствие успеха движения на выборах они вынуждены пересмотреть способы своего участия и определить свое место по отношению к новым депутатам, часть из которых раньше были их покровителями или посредниками в переговорах с партийными реформаторами. Неформальные лидеры видят себя советниками новой законодательной власти. Принятие на себя такой роли тем более обоснованно, что некоторые депутаты сами к ним обращаются. О. Богомолов, директор ИЭМСС, призывает «Демократическую Перестройку» к сотрудничеству с конституционной комиссией, созданной Горбачевым. Неформальным лидерам кажется, что они наконец-то получили доступ к высшему уровню принятия решений, на который стремились попасть еще с 1987 года. Но у них также складывается впечатление, что их услуги не востребованы, что ни депутаты, ни конституционная комиссия их отчетов не читают.

На политическом «рынке» появляются и другие претенденты на роль советников. Некоторые представители академического и литературного истеблишмента создают в октябре 1988 года группу «Московская трибуна», которая определяет себя как «закрытый неформальный клуб… московской интеллектуальной элиты»[377]. Этот клуб, созданный шестидесятниками, открыто представляет себя мозговым центром демократического движения. Поскольку его члены занимают более высокие позиции в социальной иерархии, чем неформалы, им проще привлечь к своей работе знаменитостей. Они также намерены выступать на предвыборной сцене, участвуя в отборе кандидатов и предлагая собственных кандидатов. Неформалов же рассматривают как вспомогательную силу, наделенную двумя функциями: функцией помощника «статусным» интеллектуалам в их работе по политической экспертизе и функцией передаточного звена для пропаганды среди «народных» масс. Правда, в течение 1989 года «Московская трибуна» кооптирует и некоторых неформалов, поскольку они уже успели стать известными: одни представители первой когорты занимают руководящие посты в газетах и журналах («Коммерсантъ», «Век XX и мир», «Панорама») или в оргкомитетах партий («Социал-демократическая ассоциация», «Объединение конституционных демократов»); другие – но уже из второй когорты – проявили себя в организации предвыборных кампаний.

Неформалы первого поколения оказываются в весьма щекотливой ситуации. Подобно им, их вчерашние покровители, объединенные в «Московской трибуне», добиваются роли советников депутатов из МДГ и интеллектуального лидерства в движении. И хотя советы «Московской трибуны» востребованы новыми депутатами не более, чем советы неформалов, у последних все-таки складывается ощущение, что их маргинализируют, тем более что, учитывая разницу в статусе, прямая конкуренция между двумя группами невозможна.

Пионерам движения удается переопределить свою позицию, изобретая новые организационные формы. Тем не менее в этот момент у них нет ресурсов для того, чтобы воплотить их в жизнь. Им удается как-то повлиять на способы объединения депутатов-демократов на Съезде народных депутатов СССР. Видя, что московские депутаты-радикалы замыкаются в рамках индивидуальных стратегий (создавая вокруг себя группы адептов) и начинают на периферии Съезда вести сепаратные переговоры с высокопоставленными руководителями для определения повестки дня первой сессии, неформалы подталкивают их к созданию парламентской фракции. Мысль о союзе между кандидатами появилась еще во время предвыборной кампании, но лишь по ходу дела. Принять же идею создания парламентской фракции было непросто, ибо она предполагала, что депутаты-радикалы идентифицируют себя, по крайней мере имплицитно, как оппозиционеры[378]. В. Игрунов же подозревает, что некоторые депутаты еще верили в возможность прийти к соглашению с Горбачевым[379].

В апреле 1989 года двадцать два московских депутата под напором неформальных клубов решают представить результаты своей работы Съезду и расширить сферу своего влияния на депутатов других регионов. Так в течение лета и формируется «Межрегиональная депутатская группа» (МДГ).

Эта динамика налету подхвачена клубом КИАН, который берет на себя организационную работу МДГ и быстро занимает лидирующую позицию в ее секретариате. Он проводит с депутатами «тренинг» перед их первыми выступлениями на Съезде (которые, напомним, транслировались всесоюзным телевидением). Лидеры первой когорты не могут, да и не хотят конкурировать в этом поле с избирательными организациями второй когорты:

Ни экспертными оценками нашими [депутаты МДГ] не хотели пользоваться, ни, скажем, организационно мы не в состоянии были тягаться с тем, что могла противопоставить нам Академия наук [то есть КИАН], и мы вынужденно маргинализовались[380].

В сфере политического консалтинга неформалам первой волны приходится противостоять шестидесятникам и академическому истеблишменту. В организационной сфере им составляют конкуренцию клубы избирателей второй когорты, которые никоим образом не пытаются влиять на политические ориентации депутатов-демократов. У них перехватывают инициативу. Начиная с кампании 1989 года у некоторых, в том числе и у наиболее задействованных на избирательной сцене неформалов, складывается все более четкое ощущение, что они играют «в чужом спектакле»[381]. Поэтому неудивительно, что некоторые неформалы первой волны отдаляются от собственно политической деятельности и переориентируются на журналистику. Само же движение все меньше «терпит» внутри себя некоторые социальные профили, которые в 1987—1988 годах составляли его сердцевину.

Эффекты предстоящей кампании: выборы 1990 года

Неожиданные результаты 1989 года, решающие для демократического движения, и процесс дробления КПСС (не являющийся секретом для демократов) дают демократическому лагерю все шансы на выборах 1990 года. Эти выборы разворачиваются на трех уровнях представительства (республиканском, городском и районном); размахом они намного превосходят выборы 1989 года, поэтому организационные аспекты приобретают большую важность. Если в Москве 1989 года состязание велось всего за 27 мест, то в 1990 году насчитывается 65 мест депутатов Съезда РСФСР (из 1068), 468 – в Моссовете плюс несколько тысяч мест в райсоветах. Поэтому перед неформалами-демократами встает «объективная» необходимость координировать свои действия, чтобы удовлетворить высокую потребность в кандидатах, обеспечить налаживание сети взаимодействий на территориях и выработать правила добрососедских отношений. В целом демократический избирательный блок поддерживает в России более 5000 кандидатур.

Тем не менее объективная необходимость сотрудничества не отменяет конкурентной борьбы за лидерство в этой коалиции. С лета 1989 года появляется множество разнообразных инициатив, исходящих от неформалов из первой когорты, союзных депутатов и организаторов кампании-1989. Избирательный блок демократического лагеря стабилизируется в январе 1990-го – с созданием «Демократической России», что стало результатом встречи различных групп и инициатив, а также борьбы между ними.

Конкуренция разворачивается в основном между неформальными клубами первой волны, стремящимися вернуть себе позиции внутри демократического движения, и клубами избирателей, появившимися в 1989 году. В 1990-м логика лобового противостояния на избирательной арене лишь ужесточается, и здесь явно доминируют вторая когорта и «радикалы» из аппарата. У неформалов первой когорты, решивших баллотироваться на выборах, нет никакой свободы действий, и они тоже вынуждены принять этот тип взаимодействия с