• «вести избирательную кампанию вместе или автономно, стремясь к выдвижению общих кандидатов»;

• «объединить усилия для предотвращения избрания антидемократических депутатов»;

• «установить процедуру рассмотрения и разрешения разногласий между участниками блока».

Их основные требования:

• отмена 6-й статьи Конституции;

• «свобода образования общественных ассоциаций, включая политические партии и свободные профсоюзы»;

• «предоставление каждому возможности получить землю во владение и распоряжаться результатами своего труда»;

• «равноправие всех форм собственности»;

• «демонополизация экономики в условиях защиты социальных прав трудящихся и государственной помощи социально необеспеченным»;

• государственный и экономический суверенитет российской республики.

Это соглашение подписано представителями 22-х организаций, среди которых подавляющее большинство – неформалы первой когорты:

• неформальные клубы, образованные в 1987—1988 годах: «Демократическая Перестройка», КСИ (который по этому случаю возрождается), «Мемориал», МНФ;

• организации, созданные начиная со второй половины 1988 года неформалами первой когорты (оргкомитеты партий, партклубы, газеты и информагентства);

• демократическая фракция МНФ, состоящая из неформалов второй когорты;

• ассоциации, представляющие интеллектуальный истеблишмент: Комиссия по проблемам движения самодеятельных объединений, клубов и инициативных групп в рамках «Советской социологической ассоциации» (ССА), «Московская трибуна»;

• объединение социалистических профсоюзов «Соцпроф» (новый профсоюз).

Источники: Сашин 1989; Док. 28 (1989); «Соглашение о совместных действиях избирательного блока «Выборы-90» (Панорама. Декабрь 1989. С. 12).

В начале января 1990 года, после временного отстранения от дел МОИ возвращается в игру. Именно по его инициативе 20—21 января 1990 года проводится учредительный съезд избирательного блока «Демократическая Россия» (ДР или «ДемРоссия»), который отныне из московского превратился в общероссийский. МОИ и 150 кандидатов в депутаты Съезда РСФСР, в том числе некоторые союзные депутаты, становятся несущей опорой этой конструкции[390]. «ДемРоссия» проявляет себя как коалиция индивидуальных кандидатов, поддерживаемых единой организационной базой (МОИ) – в отличие от блока «Выборы-90», теперь поглощенного ДР, который объединял в себе различные организации. Неформалам первой когорты, желающим участвовать в выборах, удается занять довольно видные позиции в этом блоке, хотя они в нем – лишь одна из составляющих. «ДемРоссия» опирается на множество источников: на репутацию поддерживающих ее радикальных реформаторов; на широкое политическое представительство в виде неформальных клубов, трансформирующихся в партии; на организационные способности и операционные сети МОИ.

МОИ становится рабочей лошадкой блока. Оно координирует деятельность московских клубов избирателей и контролирует механизмы отбора кандидатов, что позволяет ему укрепить свои позиции в движении.

Выборы 1990 года выявляют три более-менее востребованных сегмента состязания. Демократический блок находит себе достаточно кандидатов, чтобы покрыть почти все московские округа на выборах на Съезд РСФСР, однако покрытие на выборах в Моссовет не превышает 70% и падает до 30% на выборах в райсоветы[391].

Таким образом, демократический лагерь страдает уже не от отсева кандидатур официальными властями, как это происходило в 1989 году, а от дефицита кандидатов на некоторых уровнях советов. Партия уже не использует процедуру выдвижения как барьер на входе в предвыборное состязание даже для кандидатур на российский Съезд. По мнению В. Боксера (члена МОИ), «аппарат», видимо, избрал совсем иную стратегию: наводнить избирательный «рынок» своими собственными кандидатами, чтобы его противники затерялись в их массе, и собрать число голосов, пропорциональное числу соревнующихся[392]. Впечатление, что голоса рассредоточены между кандидатурами, объясняется и мажоритарной системой выборов, при которой выдвигаются не партийные списки, а индивиды. Даже КПСС, единственная существующая партия и организация, официально уполномоченная участвовать в качестве таковой в выборах, не выдвигает никакого списка (будучи не в состоянии сделать это из-за внутренней фрагментации). Число легально разрешенных листовок, распространяемых для агитации за каждого кандидата, должно быть пропорционально числу зарегистрированных избирателей в каждом округе, поэтому кандидаты от демократического блока рискуют оказаться незамеченными. Редким ресурсом отныне становятся не кандидаты, допущенные к участию в гонке, а средства агитации[393]. Такое правило игры подталкивает демократов к экономии этих средств: они сосредотачивают свою кампанию прежде всего на продвижении «Демократической России», ассоциируя ее с престижными фигурами (Ельциным, Поповым, Афанасьевым и другими союзными депутатами) и организуя массовые митинги. Активную информационную агитацию за кандидатов они начинают лишь за несколько дней до первого тура, указывая, что те пользуются поддержкой «Демократической России»[394].

Так как на входе официальные препоны отсутствуют, отбор кандидатов отныне является прежде всего внутренним делом демократического движения. 150 видных деятелей, основавших «Демократическую Россию», автоматически выдвигаются в кандидаты, становясь своего рода локомотивом кампании. Что касается остальных кандидатур, вполне возможно, что по их поводу между членами коалиции велись переговоры, поскольку почти нет округов, где состязались бы два кандидата от ДР. Лидеры организаций избирателей, конечно, не играют основной роли в этих переговорах, однако у них все-таки есть возможность отсеять некоторых нежелательных кандидатов, просто «забыв» в последний момент упомянуть о том, что те поддерживаются блоком. «Интеллектуальное либерально-демократическое» крыло МОИ, таким образом, сумело «обуздать» «популистскую» волну (группы поддержки Ельцина и Гдляна)[395]. Лидеры МОИ не довольствуются организацией кампаний: многие из них самовыдвигаются, в частности в депутаты Моссовета. Тем, что они обрели некоторый контроль над отбором кандидатов, возможно, объясняется слабая представленность первой когорты: из нее от движения прошла только четверть кандидатов, выдвинутых от «Демократической России» на российский Съезд и в Моссовет. Но следует еще раз подчеркнуть: они все-таки присутствуют, особенно в том избирательном сегменте, куда все стремятся попасть, – среди кандидатов в депутаты Съезда РСФСР. В целом кандидатов, происходящих из второй когорты, в три раза больше, чем кандидатов из первой. И хотя с весны 1988-го и особенно в 1989 году в движение рекрутируется гораздо больше активистов, вторая когорта дает ненамного больше «лидеров» (то есть активистов, способных претендовать на некоторую известность), чем первая. Иными словами, среди кандидатов на выборах 1990 года наблюдается явная сверхпредставленность представителей второй когорты, несоизмеримая с количеством выдвинувшихся из ее рядов известных общественных деятелей. Но позднее все недавно прибывшие в движение активисты быстро добиваются «возврата инвестиций»: менее чем через год после вхождения в политику у них появляется больше шансов стать депутатами, чем у их предшественников с двух- или трехлетним стажем.

В 1990 году соревнование внутри движения за доступ в советы становится более напряженным, так как это способ профессионализации: избранные демократы могут отныне полностью посвятить себя политической деятельности. Сессии съезда продолжаются теперь гораздо дольше, чем до реформы декабря 1988 года, и некоторые депутаты работают на полную ставку в Верховных советах и