Однако этого не произошло. Когда Хью двинулся снова, луч фонарика сместился, и он увидел кое-что еще. Во вскрытом животе одного из трупов на стойке лежала горсть яиц. Они сверкали подобно кубикам льда, влажным блеском, отразившим луч фонарика. Их было штук двадцать, размером с яблоко, и Хью помимо воли начал гадать, как давно они здесь лежат.

Трупы, которые они увидели на дороге вскоре после того, как покинули «Чероки», были свежими, веспы отложили в них яйца совсем недавно. Но тем трупам, которые Хью видел перед собой сейчас, было, по меньшей мере, несколько дней, а то и целая неделя. Они раздулись от газов, от них исходило тошнотворное зловоние, были и другие признаки того, что они пролежали здесь долго. Липкие выделения. Вытекающие жидкости.

Хью задумался над тем, почему из яиц еще никто не вылупился. Все, что они видели, то, что читала в интернете Элли, говорило о том, что веспы стремительно развиваются. Из яиц вылупляется молодняк, сразу же умеющий летать; молодые веспы быстро растут и скоро уже сами могут производить потомство. Все это обусловило то, как стремительно распространились веспы, как, появившись из пещеры, они быстро размножились в миллионы, в миллиарды и захлестнули всю Европу. Это был самый настоящий вирус.

Однако вот эти веспы, похоже, чего-то выжидали.

Хью снова овладело любопытство. Пятясь, он пересек двор до калитки и вышел на дорогу. Автомобильная стоянка находилась за пивной, в противоположной стороне от того направления, куда ему предстояло идти. Он прикинул, что это будет безопасно.

Стараясь не раздумывать слишком долго, Хью поднял с обочины камень и бросил его.

Наверное, он не смог бы повторить этот бросок, даже если бы предпринял сотню попыток. Пролетев по дуге над дорогой, камень ударил по капоту стоящей на стоянке машины, отлетел и разбил боковое стекло другой машины.

Столь громкий шум Хью не слышал уже больше недели.

Затаив дыхание, он присел на корточки. И тут услышал. Его дети любили терзать пузырчатую упаковку, взрывая один за другим маленькие пузырьки. Звук, который услышал сейчас Хью, чем-то напоминал это, но только был более громким, более влажным. Звук многих лопнувших пузырьков, с частотой пулеметной очереди. От пронзительного завывания у Хью заболели уши. Звук был высокий, на грани слышимости, и тем не менее очень громкий.

Молодняк веспов. Они появились быстро, вылетая из разбитого окна, в которое только что заглядывал Хью, и из других отверстий, спеша на стоянку. Сначала они вели себя очень неуклюже, беспорядочно метались из стороны в сторону, натыкаясь друг на друга, и Хью даже показалось, что он увидел, как некоторые дерутся между собой. Несколько веспов, упав, корчились на земле. Но большинство облепили две машины, задетые камнем, ползая по засыпанным пеплом кузовам и стеклам, оставляя за собой влажные следы.

Взрослые веспы, охранявшие молодняк, кружили в воздухе, не опускаясь на машины. Возможно, они сразу же почувствовали, что поживиться тут нечем.

Хью хотелось бежать прочь. Это было омерзительно. Однажды в детстве Хью нашел в саду у родителей паучье гнездо. Не зная, что это такое, он стал тыкать в него палкой, гнездо сорвалось, упало на землю и лопнуло. Из него выплеснулись бесчисленные крохотные паучки, побежавшие в разные стороны. Ночью эта картина приснилась Хью, и мама потом сказала, что это был единственный раз, когда он кричал во сне.

Отступая от пивной так быстро, как только это можно было делать, сохраняя безопасность, Хью думал только о том, как побыстрее добраться до коттеджа. Он хотел, чтобы в эту ночь рядом с ним была Келли, на тот случай если ему приснится кошмар и он начнет кричать. По пути Хью оглянулся несколько раз, в последний раз увидев, как облако только что вылупившихся веспов рассеялось во все стороны: часть устроилась на крыше пивной, остальные скрылись вдали. Не обнаружив добычи там, откуда донесся шум, пробудивший их, веспы разлетелись на охоту.

Хью перешел на бег. Он бежал как можно беззвучнее, вспоминая то, что когда-то читал об эффективном, мягком беге: опускать ногу на всю ступню, перекатываться вперед, отталкиваясь от земли. Бежал Хью не очень быстро, поскольку не хотел дышать шумно.

К тому времени как он добежал до двух мертвых велосипедистов, небо уже полностью затянуло тучами, однако Хью заметил, что начинается гроза, только когда упали первые крупные капли. Бешенство стихии. Шум. Остановившись посреди дороги, Хью огляделся по сторонам на сплошную пелену дождя, на внезапно почерневшее небо, на голые деревья, раскачивающиеся на ветру, и на желтовато-серые силуэты, мечущиеся из стороны в сторону, сбитые с толку, объятые паникой, обезумевшие.

Хью заговорил вслух впервые за шесть или семь часов. Он произнес бессознательно: «Твою мать!», однако его голос потерялся в шуме дождя и ветра. Дождь быстро превратился в настоящий ливень, и Хью оказался в самом эпицентре. На самом деле его тревожили не дождь с ветром, и даже не холод. Его пугали они.

Звук был везде, и они тоже были везде.

Хью направился к стене вдоль дороги, рассчитывая найти там укрытие. Перебравшись через стену и прижавшись к ней с противоположной стороны, где была хоть какая-то защита от дождя, он достал из рюкзака еще одну куртку, натянул ее и стал ждать.

Из-за дождя смерклось очень быстро. Над головой носились черные тучи, ливень усилился. Ветер ревел, сотрясая деревья и свистя между скалами. Сверкали молнии, грохотал гром. И веспы были повсюду.

Они беспорядочно кружили в воздухе, ползали по земле, прыгали с камней на деревья и обратно. Некоторые пытались нападать на то, на что садились, другие просто летали или ползали. По большей части веспы были поодиночке, и Хью предположил, что в хаосе стихии они не слышат друг друга.

Через несколько минут после того, как он укрылся за стеной, рядом с ним плюхнулся весп. Тварь упала на землю меньше чем в метре от Хью, и на какое-то мгновение тот застыл, в ужасе уставившись на нее. Пасть веспа была широко разинута, однако на человека он не смотрел. Зубов было так много! Полностью распрямленные напряженные ноги поддерживали вес тела над сырой землей, дрожащие хвост-щупальца вытянулись сзади, пытаясь разобраться в непогоде. Весп дернулся влево, затем вправо и снова влево, отчего его щупальца перепутались.

Взяв швабру, Хью пронзил тварь в раскрытую пасть. Весп пытался вырваться, но Хью надавил сильнее, затем поднял его по стене и нажал что есть силы. Нож вышел сбоку, и тварь затихла.

Хью неудержимо захотелось бежать прочь, однако всего один взгляд на стену показал, что оставаться на месте гораздо безопаснее. Он удивился тому, что подумал о коттедже старухи как о своем доме, удивился тому, как какое-то опасное место могло казаться безмятежной идиллией, когда он находился в другом, гораздо более опасном месте. Но затем Хью рассудил, что для него дом – то место, где его близкие.

Он остался за стеной, и эта ночь стала одной из худших в его жизни. После аварии, унесшей жизни его родителей и искалечившей Элли, Хью еще никогда не чувствовал себя таким одиноким. Пережидая разгулявшуюся стихию, он переживал самые разные чувства – ужас по поводу того, что может происходить в коттедже, тоску от мыслей, что он погибнет, а родные так и не узнают о его судьбе, и даже зависть, что они вместе, а он один.