– Что слышал. Ты конченый гад. Зачем занимать деньги,если ты не можешь их отдать?

– Это мои проблемы.

– Хотелось бы верить, что они твои, но под раздачупопала я. А знаешь, почему я ушла от мужа?

– Я слышал это тысячу раз…

– То, что я сейчас тебе скажу, ты еще никогда неслышал.

– Я сейчас не хочу это слышать.

– А зря. Ты послушай. Я ушла от мужа, потому чтобеременна.

– Поздравляю.

– Спасибо. Только я беременна от тебя.

– Ты ошибаешься.

– Нет, я не ошибаюсь. Я беременна от тебя. Обративнимание на мой живот. Разве ты не видишь, что я очень сильно поправилась.По-моему, у меня будет мальчик.

– Ты все выдумываешь…

– Я ничего не выдумываю. Знаешь, как это страшно. Нашмальчик такой маленький, а уже испытал такое… Ведь сегодня трахнули не толькоменя, но и нашего сына… А самое страшное то, что его отец был совсем рядом, нодаже не заступился.

Олю затрясло, как в лихорадке. Я вновь тихонько приобняла ееза плечи и тихо произнесла:

– Оля, скажи, где в этом доме халат. Я его принесу.

– Не нужно.

– Ты вся дрожишь…

– Это не от холода. Это нервы.

– Тебе нельзя нервничать, ты же беременная.

Оля скинула мою руку и закрыла лицо ладонью.

– Господи, как же это стыдно… Господи… Как этожестоко….

Денис снял пиджак и протянул его мне.

– Ань, одень ее. У нее шок.

Но Оля не позволила мне ее одеть. Она резко рванулась кодному из убитых бандитов, схватила валявшийся рядом с ним пистолет и, сняв егос предохранителя, наставила его на свою голову.

– Оля, не делай этого! – громко крикнула я изажмурила глаза. – Оленька, я очень тебя прошу. Не делай этого,пожалуйста. Потом это пройдет. Все забудется. Вот увидишь. Ты нам всем оченьнужна. Ты же так красива, так талантлива… Мы ждем новых фильмов с твоимучастием… Ты очень хорошо играешь. Сегодня посягнули на твою честь, но зато утебя есть шумных успех, слава…

– Слава сама по себе вещь очень жестокая, – словнов бреду произнесла Ольга и посмотрела на режиссера.

Затем вновь перевела взгляд на меня и продолжила: Ты же незнаешь, что это такое – слава.. Ты думаешь, что я купаюсь в ее лучах? Нет.Очень долго я училась с ней жить… Это тяжело. Ты даже не можешь себепредставить, как это тяжело…

– Не делай этого, – замотал головой режиссер,стараясь унять выступившие на глаза слезы. – Не делай.

– А что изменится, если меня не будет?! На мое местопридет другая актриса. Ты по-прежнему будешь жить со своей женой, точно так же,как вы с ней живете уже черт знает сколько лет. Все будет, как раньше… Дажелучше – не родится еще одна безотцовщина. Знаешь, сейчас каждый второй ребеноквоспитывается без отца… Каждый второй… Их так много… Я и представить не могла,что их так много.

Куда подевались отцы? Они просто последние козлы!

Законченные…

– Оля, все будет хорошо, – бормотала я себе поднос, но Оля ничего не слышала, забыть может, просто не хотела слышать.

Она сплюнула на пол кровью и буквально вдавила пистолет всвой висок.

– А ведь я сейчас могла бы позволить себе ребенка.

Я неплохо зарабатываю, правда, работаю на износ.

Я всегда ненавидела бедность и испытывала отвращение ксвоему нищему прошлому. Честно заработанные деньги дают мне ощущениеотносительной безопасности, уверенность в себе, а это очень важно на пути куспеху. Нищета – это порок. Это самое худшее из зол, и я его всей душойненавижу… Все эти годы богатство было для меня жизненной целью. Мне нравилисьмужчины, с хрустом разламывающие свой бумажник… Больше всего на свете я мечталавоспарить над жалкими удовольствиями своей юности и своего нищего прошлого.

А затем мне понравилось играть с морем успеха, которыйнавалился на меня совсем не внезапно, как пишут в газетах, а к которому я долгои упорно шла. Шла через различные прослушивания, интриги, унижения, чужиепостели, оргии… И все же я к этому пришла и уже не боюсь оглянуться назад,потому что без всего этого не было бы моего успеха. Я всегда уважала своегомужа, потому что, когда я встретила его, я встретила плечо, на которое моглаопереться, и дерево, к которому могла прислониться. У меня было многопоклонников, и я боготворила их точно так же, как и они боготворили меня.

Они любили мои роли, мой образ, которые я создавала годами,мой успех, мою славу, но не меня… Меня вообще никто не любил… Никто. Дажесобственный муж…

Один раз я спросила его, женился бы он на мне, если бы я небыла талантливой, и он с уверенностью сказал, что нет. Сначала мне сталострашно, а затем я поняла, что он прав, потому что я уже давно не принадлежусама себе и даже плохо помню, какая же я на самом деле… Если жена средненькаяактриса с большими претензиями, а муж ведущий актер, этот брак не продержитсядаже и года… Мы были оба не средненькие, даже далеко не средненькие, и каждыйшел к своему успеху своим тернистым путем… Два талантливых человека оказалисьталантливы во всем, но они так и не смогли понять, что же такое простоечеловеческое счастье… Мы достигли определенных высот, но эта вершина оказаласьдаже более чем недоступной… Я не хочу умирать… Ведь я достигла вершин славы. Уменя есть все и нет ничего. Ко мне уже никогда не прикоснется родная, детскаярука…

Не откинет прядь моих волос, не прижмется к моей груди и нескажет: «Мамочка, как же сильно я тебя люблю»… Меня окружают сотни поклонников,но ни один из них так и не стал по-настоящему близким мне человеком, другом,помощником, союзником. Я так и не познала настоящее счастье материнства,счастье семьи и огромной неугасаемой любви… А ведь я мечтала иметь свою тихуюпристань, куда бы я спешила после многочасовых, изматывающих съемок, своегоединственного, близкого и дорогого, который бы никогда не был связан с жестокиммиром шоу-бизнеса и который бы с нетерпением ждал моего возвращения… Наверное,там, на небесах, я тоже буду в одиночестве… Хотя нет, со мной будет мой еще нерожденный сын. Значит, одиночество небесное не такое жестокое и горькое, какземное…

Произнеся последнее слово, Оля нажала на спуск и с грохотомупала на пол.

– Нет! – закричал режиссер и, не вынимая из рукпакета с долларами, подполз к мертвой Ольге. – Нет!

Увиденное потрясло меня настолько, что я бросилась на шею кДенису и заплакала, как маленькая девочка.