* * *

Спустя двадцать минут мы мчались на всех парах в сторонузаповедника, и в машине нас было уже четверо. Пашу Яковчика мы выдернули прямоиз служебного кабинета, точнее, сделал это Юра Мазаев, потому что ни я, ниЛисицын в здании городского управления внутренних дел показываться не хотели.Теперь я мог рассмотреть Яковчика поближе, и пока Сергей в двух словах объяснялему суть стоящей перед нами задачи, я всматривался в его веснушчатое лицо,слегка курносый нос, взъерошенные вихры на голове. Когда речь зашла о Юрцеве,Паша взорвался:

– Да вы что! Вы в уме вообще или как?! Я же собралсяпереходить в управление безопасности банка, который контролирует Юрцев. Вы жеменя без ножа режете! А если он узнает, что я против него пискнуть посмел, мояновая работа накроется. Нет, ребята, давайте без меня. Я в эти игры не играю.

Сережа невозмутимо гнал машину по серпантину, опоясывавшемувысокую, поросшую деревьями гору. Он будто и не слышал Пашиных возмущенныхвыкриков.

– И вот мы должны сделать хорошую мину при плохой игре ибыстренько вывезти актеров и режиссера обратно, но чтобы никто не догадался,что мы кого-то подозреваем в чем-то нехорошем, – продолжал он, не отрываявнимательного взгляда от извилистой дороги. – Поскольку Юрий Сергеевич иВладислав Николаевич отсюда уедут, а нам с тобой, Павлик, здесь жить, то враговнаживать мы себе не будем. Пока, – тут же уточнил он. – А тампосмотрим.

Яковчик немного успокоился. Его явно обрадовало, что Лисицынвсе правильно соображает насчет врагов и насчет того, что им в этом городепридется жить.

– У нас на четверых три ствола, но пользоваться ими будемтолько в случае крайней необходимости, – сказал я. – В идеале вседолжно пройти под видом срочной отправки Литвака в Москву, где у него тяжелозаболел ребенок. При этом нужно постараться сделать так, чтобы Руслан иКатерина захотели вернуться вместе с ним. Заваруев не должен догадаться, что мыих спасаем от убийцы, то есть, скорее всего, от него. Впрочем, может быть,убийцей будет и не он, а Заваруева вызвали только для подсобных работ и дляохраны. Это мы выясним на месте. Самое главное – успеть, пока там ничего неслучилось.

День обещал быть жарким. Когда я ночью уходил из дома вгостиницу, то накинул поверх рубашки легкую куртку, потому что, во-первых, былопрохладно, а во-вторых, нужно было скрыть плечевую кобуру, в которой лежал мойпистолет. Теперь из-за этого я не мог снять куртку и с тоской думал о том, чтомне еще предстоит намучиться на жаре в такой неудачной экипировке.

Серпантин кончился. Мы миновали тот пост ГАИ, мимо которогопроезжал Заваруев.

– Теперь наша задача – не промахнуться, – сосредоточенносказал Лисицын. – Следите за всеми поворотами и ответвлениями, придетсякаждый раз выходить и смотреть следы от протекторов.

Старенькая машина дребезжала и грозила вот-вот развалиться,мощности движка не хватало, но я усилием воли заставлял себя не нервничатьвпустую. Другой машины все равно нет, дергайся не дергайся, а ехать придется наэтой. Несколько раз мы останавливались, чтобы проверить, куда двигался«Мерседес» Заваруева. При нашей смешной скорости заехать не на ту дорогу,возвращаться и потерять время было бы непростительным. Воображение услужливорисовало мне душераздирающие картины мучительной смерти, которая уже настиглатроих беззащитных людей в затерянном в лесах охотничьем домике. А мыопаздывали, безнадежно опаздывали…

– Вот оно, – вдруг сказал Мазаев.

Я огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме густоголеса по обеим сторонам проселочной дороги.

– Что? – недоуменно спросил я.

Сергей сбросил скорость и тоже начал осматриваться.

– Ничего нет, Юрий Сергеевич, вы о чем?

– Жилье близко. Это где-то здесь.

– С чего ты взял? – удивился я.

– Не знаю. Я чувствую. Это с Афгана осталось, объяснитьневозможно, кругом камни и песок, никого не видно, а потом непонятно откудапоявляется чувство, что есть кто-то живой. Не птица, не зверь, а именночеловек.

Лисицын заглушил двигатель и вышел. Мы остались в машине,напряженно вглядываясь в листву вокруг нас.

– Точно, – сказал Сережа, открывая дверь и забираясь наводительское место. – Домик уже видно сквозь ветки. Еще метров двестиосталось.

Эти двести метров мы ползли со скоростью черепахи. Или мнетак казалось, потому что я нервничал и сгорал от нетерпения? Наконец мы увиделиполянку, а на ней – сказочный домик. Здесь же, на полянке, стоял черный«Мерседес», из-под которого торчали мужские ноги в кроссовках. Вполне живые.

Картина вообще была мирной и никак не ассоциировалась созлодейскими замыслами. Ярко светило солнце, пели птички и, между прочим,оглушительно жужжали комары. Их здесь было столько, что казалось, остановись намгновение – и тебя обгрызут до костей сей же миг. Впервые за последниенесколько часов меня посетила трусливая мысль, а не ошибся ли я? Поднял всех наноги, переполошил, перепугал, оклеветал хороших и достойных людей… Ты же самубедился, Стасов, что теряешь чутье и хватку.

Заваруев вылез из-под машины и изумленно воззрился на нас.Он был совсем не похож на своего старшего брата, невысокий и даже на первыйвзгляд щупленький. Глазки у него были цепкие и жесткие, гладко выбритые щекиотливали синевой.

– А вы чего здесь?..

– За Литваком приехали, – быстро ответил Сергей. –Только он уехал – телеграмма пришла от жены, сынишка в больнице с сотрясениеммозга. Рудин людей за билетами на самолет послал, на дневной рейс, а нас сюдаотправил, за Игорем.

– Так они небось спят уже, – спокойно ответил Заваруев,вытирая тряпкой грязные руки.

На его лице не проступило ни малейших признаковбеспокойства. И я еще раз, ощущая неприятный холодок внутри, подумал, чтоошибся. Вот позорище-то!

Я вошел в дом, и мне в нос сразу же ударил удушающе-терпкийзапах дорогих духов. Домик был двухэтажным, но компактным: на первом этажекухня и большая комната вроде гостиной, на втором – три крошечные спаленки. Всчитанные секунды я облетел все помещения и облегченно вздохнул. Наверху былопусто. Внизу в большой комнате Катя и Руслан продолжали «добавлять», причемКатя уже сидела у Кийко на коленях и явно собиралась проверить, действительноли гомосексуалисты не поддаются женским чарам. Оба были пьяны настолько, что,по-моему, даже не заметили нашего появления. Здесь же на маленьком диванчикележал, свернувшись, как складной нож, Игорь Литвак и громко храпел. В комнатебыло душно от застоявшегося воздуха и запаха перегара, к которым примешивалсязапах духов. Неужели Катерина с пьяных глаз вылила на себя целый флакон?

– Чего вы окна не откроете? – спросил я, с трудомсдерживая отвращение. – Здесь же задохнуться можно.

– А комары?

Катя опрокинула в себя очередную рюмку и наконец соизволилаповернуться ко мне.