Когда вышла на разветвление магистрали, безотлагательность дала трещинку. Как-то некрасиво получалось. Вот так бросить все и уехать, не попрощавшись с Екатериной, с постояльцами, с фонтаном? Определенно, верхом невежества и бескультурья выглядел бы ее скрытный отъезд.

Она внесла маленькую корректировку в план: идет в гостиницу. На все про все потребуется максимум час, после сразу в аэропорт. Не беда.

Когда показалась гостиница, трещинка расширилась. Прийти и сказать друзьям «здравствуйте», а через минуту – «прощайте», как-то некрасиво получалось. Поступок выглядел бы верхом неприличия и непочтительности. Постояльцы ждут часа, когда она с ними выйдет к морю искупаться, огорчить их она не позволит себе. А бедняжка Екатерина! Без ее советов ей не управиться с текущими делами. И ей, преданному другу, необходимо уделить хотя бы полчаса.

Валентина снова внесла корректировку в план. Она быстро искупается, быстро обучит Екатерину, потом поднимется на площадку к фонтану. И не беда – на все про все потребуется максимум каких-то три часа, а после, не раздумывая, прямо в аэропорт.

После морского купания трещина разрослась до ширины оврага. Оставить Вадима в неведении, не проинформировать его о состоянии дел в гостинице, как-то безответственно получалось. Поспешный, без объяснений уход он расценил бы как верх неуважения (что греха таить, прожила с ним какие-то счастливые минуты) и неблагодарности (что греха таить, благодаря ему увидела Великое Срединное море).

Валентина внесла дополнительный пунктик. Значит, так: сейчас поднимется к фонтану, обдумает, как безапелляционно сообщить Вадиму по телефону о своем непоколебимом решении, после попрощается с другом-фонтаном, спустится вниз, подучит Екатерину, попрощается с ней и постояльцами и затем без промедления в аэропорт. На все про все понадобятся два часа. Ничего, не беда.

У фонтана, когда в размышлениях взирала на водяные струи, овраг постепенно, но верно расширялся и углублялся. Как достиг чрезмерных размеров, то образовавшаяся бездонная впадина без сожаления поглотила безотлагательность вместе с ее решительностью.

Валентина возмутилась! Как-то не то получается? Уйти и оставить Вадима? Какая жизнь без него? И почему, спрашивается, так взъелась на него? От стыда он не знал куда глаза девать. Дура! Он стократ прав! Найти хорошего мастера нужно время. Второго растяпу-мастера не вынести.

Вслед за этим настали минуты умиления. Вадим хороший и великодушный. А как внимателен к ее запросам! Любая женщина мечтает иметь рядом с собой такого преданного и надежного спутника. И не стоит сомневаться, он обязательно построит чудо-гостиницу, воплотит в жизнь придуманную для нее мечту-сказку.

(Женщины прекрасны в своих странностях. Неоднократно замечено, что жены любят жаловаться на своих бестолковых мужей по малейшему поводу. После, выпустив пар, заключают со вздохом облегчения: «Никак не могу себе представить, как можно жить без него». И если в этот момент замечают, что присутствующие в недоумении отводят глаза в сторону, возмущаются:

– И нечего на него коситься. Он даже очень хороший.

Данная черта женского характера достойна бурных мужских оваций. Но мужья по неизвестной причине предпочитают загадочно чесать в затылке.)

Вслед за умилением пришло решение: Вадим заслуживает наказания. Во-первых, за то, что заставил ее переволноваться. Во-вторых, с какой это стати простить его?

Валентина была уверена в том, что Вадим искренне желает исполнить ее мечту. Была уверена и в том, что убыстрению процесса препятствует серьезная помеха – его мужская ментальность. Ведь что такое мужчины? Это оригинально мыслящие особи, но лишенные здравого смысла. Одни трудности создают, ибо постоянно отвлекаются не на те ориентиры. Во избежание досадных недоразумений задача жен напяливать на них «шоры», чтобы трусили всю жизнь по заданному курсу ради благополучия семьи. Благое дело по здравому смыслу!

Под шорами Валентина подразумевала новую тактику отношений с Вадимом, которая не отличалась оригинальностью. Набор приемов, к которым решила она прибегнуть, хорошо знаком каждому мужчине, но, что поразительно, их применение на практике обеспечивает женщинам стопроцентный успех. Уловки разнообразные: это демонстрация недовольства и обиды, задумчивый печальный вид, тяжелые вздохи, частые упреки (не имеет значения, справедливы они или нет) и, многое, многое другое, что содержит в себе беспредельный арсенал женских хитростей. Выборка была за Валентиной.

Валентина наметила линию поведения. Принятые меры подстегнут Вадима, поднимут его в галоп. Перестанет чудить и рьяно возьмется за новостройку.

ГЛАВА 22

Вадим оказался в положении человека, про которого в народе говорят, что жизнь тому в тягость. Он был опутан страхом, который в образе луны затягивал в трясину вечного боязливого прозябания. Его славное, самолюбивое будущее, где блистали безупречность и честь, но где отсутствовали малодушие и предательство (души), все дальше удалялось от него, угрожая остаться лишь в пустых мечтаниях.

Нерядовая ссора с Валентиной (в думах он избегал слова «разрыв») утяжелила ситуацию. Он не оскорбился относительно ее едкого замечания, ибо признавал за ней заслуженное право жить с волевым и решительным мужчиной. В душе он сострадал ей, проникался к ней слезливой жалостью и одновременно казнил и презирал себя за такую лицемерную позицию.

Они не общались, но Вадим был постоянно начеку. Он скрытно следил за каждым ее жестом, оценивал каждый брошенный взгляд в его сторону. От нее веяло холодом. Тревожные мысли толпились в голове.

Однажды она не вернулась с работы в привычное время. Он встревожился, в течение некоторых минут напряженно вслушивался в тишину. Когда надежда иссякла, в ужасе бросился наружу.

Мрачные предчувствия не подтвердились. В полутьме проулка, недалеко от ворот, он распознал знакомые очертания фигуры. Издав радостный крик, устремился навстречу к ней с протянутыми руками. Подбежав, хотел обнять, прижать к груди. Но Валентина успела сделать упреждающий жест – грубо выбросила вперед руку. Вадим в замешательстве застыл в движении. Она отошла в сторону и, обойдя его, продолжила движение.

– Валь, я клянусь, я исполню обещание. Я построю тебе гостиницу! – вымаливал прощение.

Кинулся за ней, продолжая кричать:

– Правда, Валь, я негодяй, негодяй.

Она остановилась, повернулась к нему:

– Твоими обещаниями наелась досыта. Перестань изгаляться, слышишь. И не встречай меня! Иди к ним, они тебе дороже.

После суровая отповедь всю ночь непрестанно звучала в ушах, хлесткие слова били наотмашь. Пронзила непререкаемая мысль о том, что она собирается уйти от него навсегда. Утром устремился в гостиницу.

Он застал ее в служебном кабинете. При виде его она встала из-за стола, холодно произнесла:

– Извини, я заняла твое место, – рука потянулась за сумочкой. – Мешать не буду.

– Валь, не за этим пришел! – выплеснул обиду. Остался у порога.

Она подошла к нему:

– Пропусти.

– Нет, не пропущу, – в смятенном ожидании расставил руки, заслонив собою дверь.