дуэли между одним из тех, на ком защитное слово Карающей, и лучшим из мечников гвардии ставленника всем почитаемым жителям города. Знать. Звёзды с небосклона карражского Собора. Высшее командование и старшие командиры военных. Старшие ремесленники и мастера. Главы гильдий. Судьи и представители Казначейства. В общем, все, чьё слово имеет хоть какой-то вес. Послано приглашение За и его совету. Даже к перевёртышам с утра наведались, но среди них не нашлось желающих.

— Ко мне тоже совались, — нехотя сказал Варн. — Сам я буду, и может, кто-то из семьи подтянется. Я могу запретить, если это помешает. Но сам приду. Обещал.

— Наоборот. Лучше, если ваша семья пришлёт самых матёрых. Если уж Дринтаэцель задумал устроить балаган из дела чести, то будет неплохо, если вторую сторону поддержит кто-то помимо нашего разношёрстного отряда, половину которого уже успели записать в предатели короны слухи и пересуды.

— Хорошо. Сделаю.

— Мне всё равно, сколько народу будет на поединке, — сказал Терри-ти. — Это дело лишь моё и Приходящей Топи. Мне не важно, у скольких зрителей на глазах я вырву у него сердце. А если не удастся, то единственное, что будет волновать: те, кого я хочу видеть в такой момент, — рядом.

— Это уже не только твоё дело, Тер, — сказал Линно-ри, с усилием выдавливая из себя слова. — Ты борешься не только за честь своей семьи и проливаешь кровь не только ради мести. Ты дерёшься за наше право взывать к правосудию. Твоя победа уже в том, что поединок состоится. Хотел ты того или нет, но сейчас всё именно так. Мне… больно думать, что твоя смерть принесёт кому-то пользу. Но это случится независимо от моего желания. Потому сделай милость, не заставляй меня сообщать твоей матери, что ценой нашей возможности опираться на закон стала твоя жизнь.

— Да. Так и есть, — проворчал барон, — Свет Леллы расстарался, чтобы это событие имело вес. Вы бы его на совете у ставленника слышали! Кстати, то, о чём я говорил. Мику Рохан тоже вставил своё слово. Опыта у него в речах — дай Великая Мать каждому! Он призвал горожан к смирению перед волей Сестёр. Выставил поединок чуть ли не возможностью увидеть чудеса божественной мощи и учебником по военному искусству. Так что в городе найдётся достаточно ушлых продавцов, кто будет готов продать оружие вам и Саланталю, чтобы потом говорить, что именно его меч или нож были выбраны для столь знаменательного события. Но для похода на рынок я бы охрану прихватил.

— Нет необходимости, — сказал Варн. — Я с ним схожу.

— Хорошо. Не думаю, что найдутся желающие злить вашу семью, покушаясь на вожака. К тому же ваших над городом сейчас много.

— Насколько всё плохо с настроениями толпы, господин барон? — спросил Линно-ри. — Такая напряжённость может загореться, как сухая труха от одной искры огнива.

— Стража выполняет свой долг и рыщет по улицам. Не думаю, что проблемы возникнут. Беспорядки Дринтаэцелю не нужны — ему потом перед влари ответ держать, так что на его людей тут можно рассчитывать. Наш приезд и так разворошил это гнездо больше нужного. Ставленник проследит за порядком, но сразу после дуэли из города надо уезжать независимо от результата. Разве что… отдать скорбный долг — веская причина остаться. Но хоронить живых как мёртвых — последнее дело. А вот проверять терпение ставленника на прочность точно не стоит. Сейчас он сделает всё, чтобы событие прошло гладко, но будет рад избавиться от нас после.

— Ясно. Спасибо, что предупредили, господин барон.

— Все под волей Сестриной ходим. Терри-ти.

— Да?

— Постарайтесь выжить. Уж не знаю, как там ваша матушка, но мне совершенно не хочется сообщать вашему… Старшему, что один из его послов мёртв.

— Смерть привычна на Болоте. Старший-среди-Отцов не будет спрашивать с вас за моё решение.

— Вам виднее. А я проверять не хочу.

— Я понял.

С рынка Терри-ти и Варн вернулись мрачные, но довольные собой. На поясе Терри-ти висели ножны, из которых торчала неброская рукоять меча. Демонстрируя его Лэтте-ри и Линно-ри, он приложил лезвие плашмя к сгибу руки. Вдоль острия побежал солнечный зайчик. Он был тусклым, под стать сезону за окном, и отливал фиолетовым, словно пришёл в этот мир из потустороннего.

Вларийская сталь выглядела для Иры, как и прочие металлы, — тяжёлой и мощной. Но когда Терри-ти протянул ей меч, она поняла, что с лёгкостью способна его поднять, и даже сделала несколько пробных взмахов. Линно-ри свои уроки буквально вбил ей в руки, потому сейчас, сжимая рукоять, она держала её именно так, как нужно, — не пережимая и не тратя силы, чрезмерно напрягая мышцы, но и не расслабленно, чтобы не выбил потенциальный противник. Как ни мрачен был повод покупки, она не могла не восхититься мастерством, с которым изготовили оружие. И чёрт возьми, как же удобно он ложился в руку!

Видимо, Терри-ти обуревали схожие чувства, когда он принимал меч обратно. Он сделал два-три взмаха, проверяя работу запястья, и удовлетворённо выдохнул.

— Чуть тяжелее, чем алазиевый, но удобный.

— Не хочешь потренироваться? — спросил его Лэтте-ри. — Ты уже не один месяц не держал в руках меча, предпочитая арбалет.

— Этих месяцев не хватит, чтобы выбить из моих рук навыков, что вложили наставники. А перед испытанием пытаться надышаться впрок — дело гиблое. Но ты прав, размяться надо. Чуть позже. Лин, Варн, вы простите мою бестактность, но я хотел бы сказать пару слов наставнику и Ириан наедине.

Они не ответили, молча выйдя за дверь, подчиняясь тому, чьё слово приравнивалось к последнему желанию.

Терри-ти отошёл к окну, оглядывая город. Лэтте-ри сел на скамью. Ира судорожно мяла пальцы, не смея дыхнуть лишний раз. Ей казалось, что звук дыханья слишком громок для этой комнаты и может потревожить замершего, как статуя самому себе, дайна-ви.

Терри-ти оборачивался медленно, словно собираясь с силами.

— Мне сегодня многое простительно. Потому, извини, наставник, но я считаю важным высказаться.

Лэтте-ри кивнул.

— Не тебе. Тебе — после. Ей.

Он повернулся к Ире и сглотнул.

— Ириан, я знаю, что вас связывает с моим наставником и теплом жизни. Лэт для меня роднее семьи и друг, посланный Сёстрами. Не буду желать вам счастья, поскольку знаю, чем всё закончится. И это заставляет моё нутро болеть. Я… не хотел бы для родного мне существа такой судьбы — разделить путь с вестницей. Тем более что может случиться так, что меня не окажется рядом, чтобы исцелить чёрную печаль, что, скорее всего, поразит его с вашим уходом. Я многое могу оставить с лёгким сердцем в этой