— Иными словами, кто убил Заатара, выяснить невозможно, — подвела итог Любочка.

— Ну почему же? При желании все возможно. Только это уже не наше с вами дело. Да нас это и не должно интересовать, потому что суть не меняется.

Люба незаметно допила бренди, и согревающий огонь внутри нее превратился в расслабляющее, убаюкивающее тепло. Чувствуя, что так можно и задремать под воркующий баритон собеседника и поток малопонятных слов, она встала и подошла к окну. Тихий дворик в его лучшие времена, наверное, мог кому-то нравиться, но сейчас он был пуст, черен и гол. Уже облетели последние листья, летних птиц не было видно, даже воробьи куда-то исчезли, и только вездесущие вороны по-хозяйски расхаживали по жухлой траве. Осень, подумала Люба. Кончилось лето, кончился мой очередной детектив. И я опять ничегошеньки не смогла изменить. Кто должен был умереть, умер. Кто должен был уйти от наказания — ушел. Выходит, я и правда играю в эти расследования для собственного удовольствия, как молодежь играет в Третью стражу.

Она представила себе, как старый хитрый Померанец наблюдает из окна, а она входит в ворота. Потом за ней воровато проскальзывает Алеша. За ним, в свою очередь, следят Стражники… Только где же вся эта компания пряталась? Двор абсолютно пустой и безлюдный, за решеткой забора тоже не укроешься, а на входе охрана спрашивает, куда идешь, и смотрит документы. Кроме того, в этом странном здании сидят десятки организаций. Откуда же Алешка и Стражники могли знать, с кем я встречаюсь? Алешка, положим, и не знал, если не подозревать, что он убил Шипова…

И вдруг ее словно молния ударила. На мгновение Люба Дубровская и вправду ощутила себя колдуньей, обладающей даром ясновидения. Она поняла, как все было на самом деле! Это озарение потрясло ее буквально физически — так, что она почувствовала внезапную слабость и захотела сесть. Но садиться нельзя было, даже повернуться было страшно…

— Леонид Матвеевич, — тихо сказала она, опершись на подоконник, чтобы не упасть, — зачем вы мне морочили голову? Никто ни за кем не следил. Алеша не смог бы попасть в здание и заметить, куда я пошла. А если бы он увидел Шипова, то сразу предупредил бы меня, что это и есть Вольдас.

— Ну, возможно, он не успел добраться до Вольдаса. Я не настаиваю, — спокойно ответил журналист.

— Зато это сделали вы, — Любочка говорила еле слышно, только сердце стучало, как барабан: бум!!! бум!!! — вы увидели меня из окна. Это была случайность, но вы знаете, что ничего случайного не бывает. Вы вышли в коридор и заметили, как я вошла в кабинет Влада. И тогда ваши подозрения по отношению к нему стали обретать четкость.

Я была здесь четыре дня назад. За это время вы собрали информацию по Шипову и поняли, что Третья стража все время находилась у вас под боком. Но вам нужны были доказательства, что Шипов — действительно Заатар. Вероятно, вы частично подслушали наш разговор или сами догадались, что в следующий раз я уже буду встречаться с самим Главным Стражником. Сегодня утром Влад пришел на работу, несмотря на воскресенье, а потом вы снова увидели в окно, как я иду в редакцию. Это было доказательство. И тогда вы убили его. Именно поэтому вы оказались в своем офисе сегодня, в выходной день. Это чистая случайность, но случайностей не бывает, вы сами меня учили.

Она замолчала и ждала смеха, угроз, бегства, даже приказа: «руки за голову». Но услышала только возмущенное фырканье.

— Я никого не убивал, — надменно сказал Померанец. — Это не мое амплуа. А вообще — браво, Люба!

Она наконец решилась на него посмотреть. Леонид Матвеевич был ничуть не смущен и смотрел на нее с искренней гордостью, как учитель на ученика, предлагающего новое, не известное науке доказательство теоремы.

— Но ведь вы и есть — Третья стража! Та самая тайная организация, о которой вы мне сейчас рассказывали.

— Ошибаетесь, — невозмутимо сказал Померанец. — Вот здесь вы ошибаетесь, хотя до сих пор все было верно. Я — Вторая стража. Великий Суд. Мы выносим приговор, а Третья стража приводит его в исполнение. Люба, да вы садитесь, а то вы опять начали дрожать. Не надо меня бояться. Я ведь вас не боюсь, несмотря на вашу проницательность.

Любочка действительно села, но не на стул, а на подоконник.

— Юра Алексашин — мой племянник, — сказал Леонид Матвеевич тем же убаюкивающим голосом старого сказочника. — Вернее, племянник моей жены. Сделать из книги «Третья стража» тайное общество — это моя идея. Я предупреждал его, что фильм принесет нам только неприятности. Но Юрочка хотел получить все сразу — власть, славу, деньги. Впрочем, помешать снять фильм он все равно не мог.

В результате мы получили детский писк на лужайке и бандитскую группировку, которая прикрывалась нашим именем. Причем пример Вольдаса оказался заразительным, в городе возникали новые банды. Все рушилось. Вы не представляете себе, какие люди к этому времени были среди Стражников — я имею в виду нас, настоящую стражу. Какие налаживались связи по всему миру! Какие планировались дела!

— Поэтому вы его убили, — упрямо повторила Любочка.

— Ну что вы заладили как попугай: убили, убили! Вы сами прекрасно понимаете, что я не убийца. И Алексашин не убийца, и все уважаемые люди, которые нас окружают, тоже. В отличие от вашего драгоценного Шипова. Не вы ли мне только что рассказывали о его жертвах? А ведь вы наверняка знаете не о всех.

— Леонид Матвеевич, а почему вы меня не боитесь? — с вызовом спросила Любочка. — Я ведь пока не верю, что вы не убийца.

— Ну и не верьте. Для милиции вы будете таким же подозреваемым, как и я. Даже больше. Ведь это я вас обнаружил рядом с трупом, а не вы меня. Я хотя бы работаю по соседству — а вас зачем сюда принесло? И, между прочим, ваша фамилия значится в журнале среди тех, кого просили связаться с редакцией. Так что давайте не будем ссориться, Люба Дубровская.

— При одном условии, — не растерялась Любочка, — вы мне говорите, кто на самом деле убил Шипова, то есть Розина.

Померанец развел руками. Потом повторил этот жест еще раз. Получилось эффектно, как в театре.

— Клянусь всеми святыми — понятия не имею! Я просто передал информацию о том, что нашел Вольдаса. Дальше она потекла по разным каналам, и каждый использовал ее, как считал нужным. Ведь Розин многим перебежал дорогу, и не только своим маскарадом с Третьей стражей. Правда, не все хотели уничтожить его физически. Например, Юра — он убежденный гуманист. Но Владу не повезло. Тот, кто успел первым, не был гуманистом.

Леонид Матвеевич посмотрел на часы.

— Думаю, пора звонить в милицию. Давайте договоримся, что в здание мы вошли вместе, случайно столкнувшись у ворот. Я шел в свой офис, вы — на встречу с Шиповым. Он записывал ваши рассказы о предвидениях и сглазах, ему это нужно было для статьи. Можем еще добавить, что это я вас познакомил. На этаже мы разошлись, и через две минуты я услышат ваш крик. Прибежал и увидел хладный труп.

— Нам не поверят, — с сомнением сказала Любочка.

— Пускай не верят. Пускай доказывают. Где оружие, где наши отпечатки пальцев, где мотив, в конце концов? Если начнутся проблемы, Юра с его нынешними связями нас вытащит, и меня, и вас. Не переживайте, Люба, все в порядке. Вы ведь сами искали Третью стражу вовсе не для того, чтобы в нее вступить, правда? Вы боролись со злом. И вот зло наказано, злодей казнен, а мы с вами живы. Это главное.