– Инстинкт, – объяснил Баттл. – Как у собаки.

– Из-за этого инстинкта я пережил немало неприятныхминут. Я боялся, что вы обо всем догадаетесь. Узнаю все-таки, что ему нужно.

Он вышел. Суперинтендант Баттл, оставшийся один, с минутусмотрел ему вслед, а затем сказал, обращаясь, по-видимому, к панельной обшивке:

– Ну и дела творятся на свете!

Борис, увидев Энтони, сказал:

– Хозяин, – и повел его по террасе, указываядорогу.

Энтони следовал за ним, спрашивая себя, что его ждет.

Вскоре Борис остановился и вытянул вперед указательныйпалец, показывая на каменную скамейку, на которой сидели двое.

«Он действительно похож на собаку, да не на какую-нибудь, ана ищейку», – подумал Энтони.

Он прошел вперед. Борис исчез в тени.

Увидев его, оба встали. Ему приветливо улыбнулась Вирджиния,и ее спутник… что это?

– Привет, Джо, – послышался хорошо знакомыйголос. – Отличная у тебя девчонка!

– Джимми Макграт собственной персоной! – вскричалЭнтони. – Какими судьбами?

– То мое путешествие во внутреннюю часть страныкончилось крахом. Затем вокруг меня стали вертеться какие-то иностранцы. Хотеликупить у меня ту рукопись. И однажды ночью я чуть не получил нож в спину. Тогдая понял, что поручение, которое я тебе дал, серьезнее, чем казалось вначале. Яподумал, что тебе, наверное, нужна помощь, и следующим судном отплыл вслед затобой.

– Ну разве это не великолепно? – сказалаВирджиния, сжимая руку Джимми. – Почему ты мне не сказал, какой он милый?Джимми, вы просто душка!

– Вы, кажется, неплохо столковались, – сказалЭнтони.

– Разумеется, – довольно заулыбался Джимми. –Пытаясь узнать какие-то новости о тебе, я столкнулся с этой дамой. Она оказаласьвовсе не такой, какой я ее себе представлял – знаешь, из тех высокомерныхсветских дам, что всегда внушали мне страх.

– Он рассказал мне о письмах, – подхватилаВирджиния. – И мне почти стыдно, что у меня из-за них не было серьезныхнеприятностей! Ведь тогда Джимми, как настоящий рыцарь, пришел бы мне на помощьи мог бы совершить подвиг!

– Если бы я вас знал хоть немного, – галантнопоклонился Джимми, – я бы ни за что не отдал ему эти письма! Я бы сампривез их вам! Ну что, приятель, все уже позади? На мою долю приключений неосталось?

– Да нет же, – возразил Энтони, – осталось.Подожди минутку.

Он исчез в доме и вскоре вернулся с бумажным свертком,который передал Джимми.

– Ступай в гараж и возьми машину покрасивее. Езжай вЛондон и передай этот пакет на Эвердин-сквер, 17. Это частный адрес мистераБолдерсона. В награду получишь тысячу фунтов.

– Что? Это же не мемуары? Насколько я понимаю, ихсожгли!

– За кого ты меня принимаешь? – возмутилсяЭнтони. – Ты думаешь, что я попался на такую удочку? Я тотчас же позвонилв издательство, выяснил, что звонок был ложный, и решил действовать пообстоятельствам. Как мне и предписывалось, я сделал бутафорский сверток.Настоящую рукопись положил в сейф управляющего, а куклу вручил самозванцам.Мемуары все время находились у меня.

– Молодец, старина, – похвалил Джимми.

– Ах, Энтони, – встревожилась Вирджиния. – Тыже не допустишь, чтобы их опубликовали?

– Я ничего не могу сделать. Я не могу подвести такогодруга, как Джимми. Но не волнуйся. Я на досуге проглядел их и теперь понимаю,почему люди всегда намекают, что важные персоны не сами пишут мемуары, ананимают для этой цели бойкое перо. Как писатель Стилптич невыносимый зануда.Он пишет только о государственных делах и совершенно не балует читателяпикантными историями и солененькими анекдотами. Он просто одержим страстью ксекретности. В мемуарах нет ни слова, которое оскорбило бы самоговпечатлительного политика. Утром я позвонил Болдерсону и договорился с ним, чтосегодня до полудня передам ему рукопись. Но раз уж Джимми здесь, он может сампровернуть свое темное дело!

– Улетаю, – вскочил Джимми. – Эта тысячафунтов мне не помешает, особенно сейчас, в моем бедственном положении.

– Секундочку, – задержал его Энтони. – Ядолжен кое в чем признаться тебе, Вирджиния. Об этом уже всем известно, крометебя.

– Не хочешь рассказывать, скольких странных женщин тылюбил, – не надо, мне это неинтересно.

– Женщин! – провозгласил Энтони тоном ходячейдобродетели. – Женщин? Спроси Джеймса, в обществе каких женщин он виделменя в последний раз!

– Развалины, – подтвердил Джимми. –Совершенные развалины. Моложе сорока пяти лет никого не было.

– Спасибо, Джимми, – расчувствовалсяЭнтони, – ты настоящий друг. Нет, гораздо хуже, милая. Я обманул тебяотносительно своего настоящего имени.

– Оно так ужасно? – испугалась Вирджиния. –Что-нибудь дурацкое вроде Побблса, да? Всю жизнь мечтала называться миссисПобблс!

– И придет тебе такое в голову.

– Признаюсь, минуты полторы я надеялась, что ты КорольВиктор, но вовремя опомнилась!

– Кстати, Джимми, у меня для тебя есть работа – поискизолота в скалистых горах Герцословакии.

– Там есть золото? – недоверчиво спросил Джимми.

– Обязательно должно быть, – заверил другаЭнтони. – Замечательная страна!

– Значит, ты принимаешь мой совет и едешь туда?

– Да, – сказал Энтони. – Твой совет оказалсягораздо ценнее, чем ты думаешь. Теперь пора сделать признание. Меня неподменили в младенчестве, никаких таких романтических историй не было, но ядействительно принц Герцословакии Николай Оболович!

– Ах, Энтони, – изумилась Вирджиния. – Какпотрясающе! И я стала твоей женой! И что же нам теперь с этим делать?

– Мы отправимся в Герцословакию и поиграем в короля икоролеву. Правда, Джимми Макграт как-то сказал, что король или королева тамправят не более четырех лет. Надеюсь, ты не боишься?

– Боюсь? – вскричала Вирджиния. – Да я простов восторге!

– Ну разве это не здорово? – пробормотал Джимми.

Он неслышно вышел, и через несколько минут ночную тишинупрорезал грохот отъезжающей машины.