– Два врага мертвы, а мы еще не обагрили кровью нашимечи, – пробормотал Ангус.

– Да, но, похоже, Маккорди считают именно нас причинойпроизошедшего. – Александр нахмурился, глядя на силы Маккорди.

Дональд рычал от ярости, а Дункан опустился на колено околоявно бездыханного Уильяма.

– Как Колин мог не знать, что Эйлис носила твоегоребенка? – спросил Барра.

– Он знал, что она беременна, но не думал, что от меня.Правду о том, кто отец ребенка, троица хранила в секрете. Он был потрясен тем,что его обманули люди, которым он доверял. Может, он понял, каким глупцомвыглядел, будучи пешкой в чужих руках.

Джейм кивнул:

– Я видел, что у него не осталось никакого влияния,когда я и Эйлис были пленниками в Крейгендабе. Даже леди Уна знала больше, чемлэрд Колин.

– Ну, возможно, она станет еще сообразительнее сейчас,когда источник ее мучений исчез. – Александр жестом отдал команду своимсолдатам приготовиться к бою. – Похоже, что ярость Дональда убедила еголюдей сражаться.

– Думаю, лэрд для них – один из Маккорди.

– Это их проклятие. Поскольку именно Маккорди поведутих к смерти.

Александр вытащил свой меч и приготовился встретить атакупротивника. Он чувствовал легкое сожаление, что не он прервал жизнь КолинаМакфарлана, что ни ему, ни его братьям не довелось лично отомстить за убийствоотца. С другой стороны, он был даже благодарен такому повороту событий. Он нехотел становиться убийцей одного из самых близких родственников Эйлис. Этамысль удивила его, поскольку он мечтал о мести очень долго. Он чувствовалкакое-то изменение в себе, но только сейчас понял, что это было некотороеослабление горечи, которую он носил в сердце очень долгое время.

Маккорди и Макфарланы начали выкрикивать угрозы иоскорбления, и Александр сосредоточил внимание на передовых рядах противника.Скоро начнется сражение, и он не хотел опоздать с командами. Не времяотвлекаться и раздумывать об изменениях в себе. Если он сосредоточится напредстоящем сражении, впоследствии у него появится время для размышлений.

Эйлис слышала глухой рев начавшейся битвы. Маккорди иМакфарланы выкрикнули последние оскорбления, проревели боевые кличи и двинулисьвперед.

Макдабы ответили во все горло и направились навстречу. Эйлиспочти почувствовала момент, когда две армии столкнулись друг с другом. ДажеКейт негромко вскрикнула.

Хоть Эйлис и пыталась изо всех сил, она не могла понятьсмысл того, что наблюдала. Наверное, если бы она была близко к полю боя, этотоже ничего бы не прояснило. Боевые порядки перемешались слишком сильно. Числосолдат, неподвижно застывших на земле, быстро росло. С того места, где онастояла, было невозможно сказать, кто падал – свой или чужой. Эйлис очень хотелабы быть ближе, но знала, что ей это не разрешат.

– Ты видишь, каково наше положение? – спросила онаКейт, которая смотрела на битву с такой же тревогой.

– Нет. Я ничего не вижу. Это похоже на бешеное побоище,словно ни у кого нет плана сражения.

– Да, но у них должен быть план. Я думала, наблюдениеза сражением мне поможет, но я ничего не понимаю. Возможно, лучше всегопровести это время в церкви или где-то еще.

– Я не смогу. По крайней мере, не сейчас, когда черезнесколько часов решится судьба людей моего клана. Наберитесь мужества, –посоветовала Кейт. – По крайней мере, здесь вы сможете точно узнать, когдасражение закончится и чьи солдаты побегут с поля боя. Это лучше, чем ничего.

– Да, это лучше, чем ничего. И мы можем молиться занаших людей здесь.

Эйлис слабо улыбнулась, когда Кейт достала из карманамолитвенник. Но Эйлис произнесла столько молитв, что больше не могла о нихдумать. В этот момент она хотела лишь, чтобы Александр и прочие, кто был ейдорог, остались в живых и победили.

* * *

Александр стремился пробиться к Дональду, чтобы скреститьмечи с этим человеком. Месть за прошлые обиды больше не была главной причиной,по которой он стремился пронзить сердце Маккорди холодной сталью. Теперь всеего причины были связаны с Эйлис. Дональд был ее женихом; Дональд бил Эйлис;Дональд угрожал жизни их сына, что вынудило Эйлис рисковать жизнью, совершивпобег из-за этих угроз. Все это Александр помнил, прокладывая себе дорогу ксвоему противнику. Когда Дональд наконец повернулся к нему, Александрпочувствовал холодное предвкушение победы. Лицо Дональда было красным, онхрипел, пот каплями падал с его лица. Александр же чувствовал себя спокойным,полным сил и способным на все.

– Теперь мы встречаемся как равные, – окликнул егоАлександр, – хотя я не хотел бы называть тебя рыцарем или сэром. –Александр оглядел дородного Дональда с чувством удовлетворения. – Ты –позор для рыцарей Шотландии.

– Но ты не рыцарь вообще. Ты – соблазнитель с красивымличиком, женский любимец, рыцарь ковров, способный лишь пришпоривать невинныхдев в своем будуаре.

– Я надеюсь, ты исповедался, Маккорди, поскольку тыумрешь здесь, на этом поле.

Когда их мечи скрестились, Александр сразу понял, чтосражается с умелым воином. Если Дональд и был слаб, то не в руках и не в ударе.Его слабость заключалась в том, что он не мог контролировать свои эмоции. Он слегкостью сыпал оскорблениями, но сам не мог воспринимать их спокойно. Онслишком быстро выходил из себя, слишком часто переходил от умелого фехтованияна грубый, яростный обмен ударами. Потребовалось бы всего два тонких, умныхоскорбления, чтобы лишить Дональда Маккорди всего его искусства. Александр,однако, никогда не опускался до подобных игр, поскольку это было бы бесчестно.Он хотел, чтобы Дональд утомился, чтобы понял свою слабость. Хотел, чтобыДональд увидел приближение своей смерти.

– Ты хочешь проститься с жизнью и своими богатствамиради шлюхи с карими глазами? – Дональд отразил удар мечом, сделанныйАлександром, и сделал попытку проткнуть его кинжалом, но Александр легкоизбежал этого неловкого выпада. – Ты уверен, что ребенок твой, а неотпрыск этого простоватого увальня, которого она постоянно держит при себе?

Александр был несколько удручен, поняв, что и у него естьслабости. Он не мог не реагировать со слепой яростью на подобное оскорблениеЭйлис. Ему захотелось пригвоздить Дональда к земле и вырезать его язык тупымкинжалом. Подобному эмоциональному отклику не место в поединке. Любая эмоция –от милосердной до смертоносной – может оказаться фатальной. И Александрзаставил себя оставаться равнодушным к оскорблениям Дональда.

– Хватить молоть языком, лучше направь на меня свойклинок, – приказал он Дональду. – Если ты потеряешь дыхание наоскорбления и умрешь, это тебе ничего не даст.