— Сейчас, — начал я свою речь. — Наступили тяжелые времена. И мы больше не имеем права думать только о себе. Каждый, кто находится в этом лагере прошел через боль, каждый из вас сталкивался с трудностями, каждый несет что-то в себе. Я знаю, как вам было тяжело найти в себе силы и продолжить борьбу. Но это и делает вас всех исключительными. И я прекрасно понимаю, что сейчас прошу вас о большем, чем просил в начале, но другого выбора у нас просто нет. Мы должны выйти в мир.

Среди толпы пронесся шепот. Кое-кто то и дело поглядывал на Арта. Думаю, слухи о произошедшем давно уже разнеслись. Но парень держался стойко, надо отдать ему должное.

— Сейчас политическая обстановка становится все запутаннее. Мир уже узнал про нас. Но раз уж так случилось, то мы уже не можем отступать назад. Я хочу, чтобы мы смогли оправдать доверие, которое на нас могут возложить простые солдаты. Отныне, если вы увидите, что кто-то нуждается в вашей помощи, то помогайте. Но правила игры остаются те же. Нам нельзя давать никакую конкретную информацию. Вы незаметно появляетесь, а потом так же незаметно исчезаете.

— Но зачем нам это все? — крикнул Юстин из толпы. Его недовольный тон можно было всегда узнать.

— Нам надо закрепить свое положение в обществе, надо показать людям кто мы такие, и для чего нужны. Считайте, что это ваше очередное задание. Надо создать положительное мнение о вас в обществе, при этом не раскрывая лишней информации. Я знаю, что вы лучшие из лучших. Теперь вам надо доказать это всему миру.

Им никогда не нужна была напутственная речь. Все, кого я выбрал, никогда не ставили под сомнения то, что я говорю. Они знали, чего хотят от жизни и готовы были добиться этого любой ценой. Я видел решимость в их глазах. Они точно будут стараться и сделают все так, как надо. Мой взгляд случайно упал на Эл. На ее лице не было ни единого вопроса, только твердая решимость. Она смотрела на меня так, будто пыталась что-то доказать, будто твердо была уверена в том, что нас ждет. И в этих глазах отражались мысли всех тех, кто воевал рядом с ней. «Мы обязательно победим» — вот что говорили ее глаза.

Глава 10

Прошло полтора месяца. Почти пятьдесят дней тяжелой работы, у которой не было ни конца, ни края. Конечно, продвинулись мы далеко. За этот период времени нам удалось сделать так, чтобы об ифритах говорил почти весь полис. Мы помогали тем, кто нуждался в нашей помощи, появляясь в самый ответственный момент. О нашем отряде в самом деле стали ходить легенды. Одни мечтали попасть в наши ряды, другие просто хотели хоть раз повстречать одного из наших бойцов наудачу. Но никто из нас не желал такой жизни. Внимание, проявленное окружающими, не было в радость. Скорее даже наоборот, ребята тяготились ожиданиями, которые на них возлагали.

Стоит сказать, что за это время Эл вошла на вершину своей славы. Эта девушка была первой во всем. Она первая вызывалась добровольцем на миссию, она первая шла развлекаться, когда мы устраивали какие-то мероприятия, она первая делала то, что другие не могли. Весь лагерь признавал ее как одну из сильнейших. Даже Елин, и тот был наслышан о некой девушке в элитном отряде, которая поражает своими способностями. Понятное дело, он не догадывался, что речь шла именно о той девушке, которую он так стремительно прогнал из своего кабинета целых два раза. И представить ее официально начальству мы не могли. Эл все еще числилась погибшей.

Арт почти всегда находился подле Эл, она его хорошо обучала. Всего за какой-то месяц из обычного доходяги он превратился в способного ученика. Все остальные ифриты, увидев каких успехов смог достичь Арт, прониклись к Эл еще большим уважением. Теперь ее звали на тренировки, просили помочь с упражнениями, хотели стать частью ее команды на миссиях.

После последней нашей вылазки я решил прекратить брать Эл с собой на миссии. И с чего-то весь лагерь решил, что между нами с ней что-то есть. Однажды я пришел вечером в свою комнату, после очередной вылазки за территорию лагеря. Было уже темно, мои ноги подкашивались от усталости. Я кое-как дополз до своей палатки и включил свет, кутаясь от холода в куртку. Слабый электрический огонек озарил скудно обставленную комнату. И вдруг на стене я увидел то, что тут никогда раньше не висело. То были фотографии, наспех приклеенные к стене обычным скотчем. Они были повернуты под разным углом, нависали друг на друга. И когда я подошел, чтобы лучше разглядеть изображения, то увидел нас с Эл. На каждом снимке мы были вдвоем. Я несу ее на руках, а из открытого рта будто исходит крик. Эл, со свешенной вниз головой, безвольно болтается на моих руках. На другом снимке я вхожу в лагерь, а Эл тряпкой висит на моей спине. И еще один, на котором Эл сидит на моих плечах и лучезарно улыбается. Эту фотографию мы сделали вскоре после того, как к нам присоединился Арт. Ри предложил нам вдвоём сделать два шага за территорию лагеря, а затем обратно, чтобы мы хоть раз вернулись целыми и невредимыми. Это было своеобразной попыткой прервать череду ранений Эл на наших совместных вылазках, разрушить суеверие.

Я улыбнулся, глядя на эти снимки, и решил не снимать их. Пусть плохие, но это все же наши общие воспоминания. На войне это бесценно. Не могу сказать, что таков мой идеал жизни, но я бы хотел, чтобы все и дальше продолжалось ровно также. Чтобы, каждый раз возвращаясь в лагерь, тебя кто-то ждал. Но это были лишь несбыточные мечты.

***

— Я тут к Елину по дороге заглянул, — сказал Ри, входя в мою комнату.

Ри отсутствовал в лагере неделю. В полисе проходил общий сбор командования, и мне пришлось отправить на него своего друга, поскольку сам я, как ни парадоксально, засел за бумажной работой.

— Так вот он нам работенку подкинул.

— С каких пор он «подкидывает» нам работу? — я оторвал голову от кипы бумаг, которые буквально заполонили мой письменный стол. — Мы ему что, бюро по оказанию услуг?

— Не кипятись, Вик, — рассмеялся Ри. — Возможно, тебе это понравится.

— Что-то я очень в этом сомневаюсь. Мне не нравятся любые его идеи.

— Ты только послушай. Помнишь штаб Лутака, который еще Эл подорвала? Так вот недавно один отряд Елина