– Ты думаешь, ильфы менее заносчивы, чем демоны? – рассмеялся домовой. – Ой, уморила. Глупая моя девочка. Сейчас с тобой носятся как с самым хрупким даром, потому что ты – саира Азарда. Потому что он приедет и прибьет любого, посмевшего тебя обидеть или задеть твою честь.

– Ага, потому что обижать меня может только он сам и его родня!

– Ну, Малих тебя ничем не обидел. Он присматривался к той, что внесла смуту в душу его младшего сына. Ты настораживаешь старого пройдоху. А Кардир… Там тяжелый случай. Его Вита умирает, и никто не в силах ей помочь. Еще вчера ей было лучше, а с вашим приездом стало совсем плохо. К тому же Эмма видела, как ты вошла в комнату Виты, а спустя пару минут выскочила с криками о помощи. Что было думать Кардиру? Не будь ты саирой его брата, он мог бы… Мог бы многое сделать. Нехорошее.

– На каком основании?! Нормальные люди сначала разбираются, а потом…

– Во-первых, мы – не люди. Демоны, Мира, не отличаются кротостью нравов, покорностью и миролюбием, если ты не заметила.

– Заметила и хочу держаться от вас подальше.

– Хочешь к заносчивым выскочкам ильфам? К этим тщеславным развратникам? Да они будут соревноваться, кто первый уложит тебя в постель, а потом вместе смеяться над твоими страданиями. Для них достойная женщина – только ильфа, а остальные так, развлечение.

– Я туда не замуж собираюсь, – отворачиваясь от домового, сообщила очевидное, – а работать и путешествовать заодно.

– Ты и в Азарда влюбляться не собиралась. – Мягкая пушистая ладошка легла мне на плечо. – Мира…

– Не хочу больше об этом говорить, я приняла решение. Поверь, мне достаточно много разъяснили сегодня.

Мы замолчали. Я закрыла глаза и попыталась заснуть. Куда там! Не в силах справиться с эмоциями, повернулась к домовому и выпалила:

– Он даже прощения у меня не попросил, понимаешь?

– Демоны никогда не извиняются, Мира. Это истина.

– Слишком гордые? – усмехнулась я. – Нельзя переломить себя и просто сказать одно слово ради душевного равновесия близких?

– Вовсе нет, – Баха хитро улыбнулся, – просто мы исправляем свои оплошности без обращения к пустым словам. Провинился? Сделай что-то стоящее и измени таким образом отношение к себе в лучшую сторону. Слова – ничто, пустое.

– Угу. А мне хватило бы «прости», чтобы понять, что он раскаялся.

– Да, но сделает ли он выводы, отделавшись шестью буквами? Ударил – прости, не выполнил обещание – прости, обидел до глубины души – прости, украл – прости. Звучит неплохо.

– Ты все время его защищаешь! Но на самом деле он ничего не сможет сделать для того, чтобы я забыла свое унижение.

– Сможет, – не согласился домовой.

– Что? Принесет мне цветы? Купит новую блузку? Ха!

– Рискнет собственным разумом. – Домовой грустно улыбнулся. – Выбрав тебя своей саирой и преодолев первую стадию, Азард уже не может изменить свое решение. Вы связаны.

– Я это знаю.

– Он послал Кинара за списком имен, потому что собирается отпустить тебя. Рискнув собой. Уже принял решение, хотя еще колеблется. Попытавшись заменить тебя, пребывая на второй стадии, он потеряет человеческий облик, станет диким зверем навсегда. Слишком поздно, понимаешь? Конечно, этот глупец считает, что сможет взять себя в руки, что пересилит саму природу… Идиот.

– Он не пойдет на это, – прошептала я. – Зачем?

– Потому что вы не устоите. Он уже на грани: засыпает и просыпается с мыслями о том, как и в каких позах занимается с тобой любовью. Это не идет на пользу его психике, да ты и сама все видишь.

Я молчала, не веря в услышанное. Потом вдруг вспомнила про Эмму.

– А как же проклятие? Долг перед семьей? Свадьба?

– Это тоже давит, несомненно. Тем более что у Азарда в столе лежит брачный контракт, подписанный отцом Эммы. Помнишь ту женщину, что приходила в дом с бумагами? Азард нанял ее для поиска потомков Даири. Ей же поручили уладить дело с брачным контрактом. Отец Эммы дал согласие на брак дочери заочно. То есть Азарду нужно лишь подписать документ, и тогда, возможно, проклятие потеряет силу.

– Ох…

– И он подпишет эту бумажку. Завтра. Сразу как только отпустит тебя, – добил меня Бахтияр. – Потом медленно сойдет с ума и сделает Эмму богатой вдовой. Все будут счастливы. Конец. Нравится сказка?

– Нет. – Я прижала руки к груди. – Так нельзя. Так не должно быть. Он не заслуживает такой судьбы.

– А ты заслуживаешь? Хочешь стать его любовницей? Интересно, сколько времени отведет вам проклятие? Год? Полгода? Месяц? А потом ты умрешь. Как умирает сейчас за этой стеной молодая мать, Вита.

Я взглянула в указанном Бахой направлении и вспомнила бледную, практически безжизненную красавицу. С трудом проглотив подступивший к горлу ком, я прошептала:

– Их ребенок… Малыш имеет такой же дар, как у меня. Мы обменялись эмоциями. Не думала, что подобное возможно, но точно чувствовала его беспокойство за мать. Он говорил со мной таким образом, понимаешь?

Домовой кивнул:

– Понимаю. Ты – очень сильная приспособленка. Кто-то из твоих предков был чист кровью, даже любопытно… Кстати, Малих обладает даром Открывающего двери, как и Азард. Но они ни за что не признаются в этом, Мира. Всю жизнь они прячут свои способности от чужих глаз, стремясь защитить честь рода, ведь подобный дар может иметь только смеска. Какая демонесса захочет связать свою жизнь с проклятым мужчиной, пусть и богатым? Девиц манит галерея портретов, с которых взирают на нас благороднейшие предки. И только я все испортил. Мне было плевать на запреты, плевать на родословную, и я погубил их всех.

– Баха…

– Я виноват перед ними, перед каждым из них. Каждый раз я вместе с ними надеюсь, что все закончится, но раз за разом все повторяется. Женщины и дочери умирают…

– Ты раскаиваешься? – шокированно выдала я. – С чего бы?

– Азард хочет прекратить то, что начал я. Мальчишка готов отдать жизнь, чтобы исправить все. Это… удивляет.

– Возможно, он все же выживет, когда возьмет другую саиру, – робко сказала я, пряча взгляд от домового. – И все еще будет хорошо. Для всех.

– Возможно. – Бахтияр внезапно встал с кровати и спустя пару секунд превратился в бестелесного духа. – Но я хочу показать тебе кое-что поучительное. Небольшое событие.

– Как показать?

– Я стану твоим проводником сквозь тонкие миры. Покажу тебе свою обитель. Это не описать словами, Мира. Закрой глаза.

– С чего ты взял, что мне это будет интересно?

– Просто поверь. – И таким тоном он это сказал, что я не смогла преодолеть природное любопытство.

Прикрыв глаза, хотела спросить, долго ли мне ждать, но не смогла: язык стал ватным, голова опустела… Что я хотела? С кем говорила? Все стало не важным, потеряло значение. Я более не была собой: тело сделалось невесомым, как перышко, а чувства обострились до предела.