Сфера задрожала на ладонях Атайи. Верховный судья пришпорил коня и поскакал прочь вместе с адриэлитами. Когда стало ясно, что он не вернется, принцесса удалила сферу и вышла из часовни.

Кейл находился около колокольни. Он стоял на коленях рядом с мастером Тоней, перед которой тоже только что рассеялась сфера. Лицо ее было бледным словно воск свечи.

— Возьми пару человек и снимите его, — тихо велела Атайя юноше. — Мы похороним его за часовней рядом с Терренсом.

Кейл пошел выполнять неприятное задание, а принцесса помогла Тоне подняться на ноги.

— Полагаю, уже можно установить руны обратно, — подавленно произнесла женщина.

— Давай подождем несколько дней. Вместе с Саттером поймали еще четверых. Епископ может сделать еще одну попытку.

Хотя Атайя сомневалась, что он использует ту же тактику второй раз. Конек Люкина — непредсказуемость. Он придумает более надежный план, чтобы не зависеть от одного колдуна, не знающего, на чьей он стороне.

— Это не твоя вина, Атайя, — сказала Тоня перед тем, как уйти. — Он был недостойным человеком и сам навлек на себя беду.

— Я знаю, но Саттер — не единственный лорнгельд, который решит продаться Трибуналу. — Принцесса задрожала от неожиданного порыва ветра. — Мы уже не можем чувствовать себя в безопасности.

Тоня похлопала ее по плечу.

— Ты как-то сказала, что это война одного колдуна. Нам придется пережить ее. Больше делать нечего.

Несмотря на утешение мастера, Атайя встревожилась как никогда раньше. Вооруженные солдаты с мечами и корбалами были знакомым врагом, врагом — с которым она боролась всегда. Но колдуны, которые хотят ее гибели? Это уже совсем другой бой, и принцесса пока не знала, как его принять.

— Вы проиграли еще десять крон, — сказал Николас, сгребая щедрую стопку серебряных монет, и улыбнулся партнеру, который сидел напротив эмалированного игрального стола. — Вам сегодня не везет в кости, ваша светлость.

Брандегарт ухмыльнулся:

— Кажется, да.

Он поднял пару костей и бросил их на чашу, с грустью глядя на свой оскудевший запас серебра.

Хоть Николас и знал, что неприлично считать выигрыш, но прикинул, что у него приблизительно пятьдесят крон. Давно пора, думал он про себя. Принц уже третий раз гостил у Мудреца, но впервые ему удалось обыграть его. Странно, что к нему неожиданно повернулась удача, однако жаловаться он не собирался. Возможно, просто наступил Новый год. Николас провел зимние праздники за выполнением обязанностей лорд-маршала и за последние несколько недель не мог выбраться к чародею.

Он сам не знал, почему пришел. За долгими беседами Брандегарт из Крю редко говорил о колдовстве, несмотря на тонкие намеки принца. Мудрец предпочитал вести разговоры о климате Саре, архитектуре дворца, даже о последних слухах, кто кому при дворе наставил рога.

Однако когда речь заходила об Атайе, их роли расходились. Брандегарт задавал внешне безобидные вопросы, а Николас отвечал на них как можно уклончивей, а потом искусно менял тему.

Его светлость был обаятельным собеседником — почти как принц — и имел способность подталкивать его говорить о таких вещах, которые он не стал бы упоминать: о напряженных отношениях с Дарэком, о глубокой преданности Атайе. Николас надеялся, что Мудрец примет его откровенность за проявление доверия и ответит тем же относительно истинной цели своей секты и собственной роли в жизни сарских лорнгельдов.

— Погода портится, — отметил Николас, глядя на крупные снежинки, которые кружили у окна. — Наверное, мне надо возвращаться в поместье, а то попаду в бурю.

И Ранальф тоже, — подумал он, зная, что наемник будет волноваться, если игра в кости затянется дольше нескольких часов. Он ждал принца в большой зале: не хотел отпускать Николаса в замок одного и в то же время боялся столкнуться с Мудрецом лицом к лицу.

— Не стоит беспокоиться по поводу погоды, — уверил его Брандегарт. — Если приблизится буран, я почувствую. — Он прошелся к окну и закрыл ставни, жалуясь на сквозняк. Потом что-то прошептал и пошевелил пальцами, а затем вернулся за стол. — И даже если начнется метель, — дружелюбно добавил он, — мы рады будем предложить вам переночевать.

Николас улыбнулся, представив реакцию Ранальфа на подобное приглашение.

— К тому же неучтиво с вашей стороны выиграть все мои деньги и отчалить, — побранил его Мудрец, хотя потеря вряд ли его заботила.

Принц заметил, что у хозяина замка необычайно приподнятое настроение — глаза искрятся радостью, словно скоро ему доставят долгожданное удовольствие.

— Полагаю, еще три-четыре партии нам не повредят, — согласился лорд-маршал, встряхнув кости в стаканчике. Он втайне хотел задержаться, раскаленные камни делали здешний кабинет намного уютней его комнаты в поместье. Вино было подогрето с пряностями, каштаны в оловянной тарелке — идеально поджарены. — Я не удивлюсь, если вы отыграете все до последнего, — добавил он. — Моя сестра часто говорит, как мне не везет в кости, и надо отдать ей должное, она обычно права.

— Колдунам это свойственно, — с улыбкой ответил Брандегарт.

Однако пророчество Николаса не сбылось. Его деньги увеличивались с каждым выбросом, и через час он стал на сотню крон богаче.

— Небольшое состояние, — подметил Мудрец, взял с тарелки каштан и расколол его зубами. — Состояние, в котором так нуждается ваша сестра, как я понимаю. — Он замолчал, ожидая реакции принца, однако ее не последовало. — Я слышал, зима на континенте столь же сурова, как и у нас, — продолжил чародей с напускным равнодушием. — Сурова даже для спокойной жизни и вдвойне хуже для лорнгельдов в Кайте. Прошел слух, что к принцессе они валят валом, во все ее школы, но оказываются в плачевном положении. Как только Трибунал узнаёт об их способностях, у них отбирают земли и собственность. Им будет сложно пережить такую зиму.

Николас не смог скрыть ни тревоги, ни удивления.

— У вас вести новее, чем у меня, — признал он. — Ко мне не приходило посланий из Кайта с пор, как я приехал на остров два месяца назад.

— Вы же брат чародейки, Николас, и должны знать, что мой народ обладает даром сообщения событий иными путями, нежели обычные люди, — сказал Мудрец, довольный, что создал вокруг себя тайну, и разгрыз еще один каштан. — Странно, почему Атайя со своими последователями живут в лесу, как нищие? Бесспорно, если бы они объединили свои силы, то смогли бы заставить короля выполнять их волю.

— Принцесса считает, что насилие только подтвердит, что колдуны порочны, какими их считают жители Кайта. Она надеется, что со временем все больше лорнгельдов откажутся от отпущения грехов, и у Дарэка не останется другого выхода, как изменить закон о магии.

— Время — роскошь, которой у нее нет, мой друг. Ее народ голодает без крыши над головой. — Брандегарт наклонился ближе, и крученое металлическое ожерелье вокруг его шеи засверкало, словно лунный свет. — Вы же брат короля, — отметил он как бы между делом, — вы не можете убедить его смягчиться?