В общем, Василе его интерес не понравился и отправила она журналиста в далекие дали. Наверное, поэтому я так настороженно встретила известие следующим утром, что некто, назвавшийся репортером местных новостей, топчется за линией защитного контура и просит разрешение на интервью.

С прессой необходимо дружить – закон жизни. Нет, можно, конечно, не впускать, но ведь все равно статью напишут, но на этот раз уже собирая сведения по всей округе. Да те же деревенские наплетут с три короба и будут радехоньки. У нас хоть и сложился с ними нейтралитет, но дружбы не водилось. Так что привечаем, да на своих условиях.

– До нашей глубинки, наконец, докатились новости о столичном конкурсе, – репортер, назвавшийся Патриком Своном, был странно плешив, но умные глаза не давали сосредоточиться на этом недостатке. – Единственная команда из нашей провинции отправилась в столицу и почти тайком. Ещё и отказники! Такой материал пропал! Но, возможно, леди управляющая, вы позволите мне взять интервью у непосредственных участников?

– Непременно, – соглашаюсь, но прежде, чем нежданный гость делает шаг вперед, выставляю условие: – если вы не откажете мне в сущей малости, – выдержав небольшую паузу, окончательно его заинтриговав, закончила: – магической клятве.

– В чем именно я должен поклясться? – мужчина враз подобрался. Под цепким взглядом стало не по себе. – Не думайте, что я стану приукрашать действительность. Я пишу только правду! – грудь колесом, а в глазах обида, словно я его прямым текстом обвинила в поклёпе.

– О том и прошу, многоуважаемый, – чуть было не усмехнулась, но все же сдержалась. Он, что же, решил, что я попрошу расписать то, чего нет? Вот ещё! – Дайте клятву, что напишите исключительно чистую правду, какой бы она ни была, а не станете интерпретировать информацию на свой вкус.

Мы буравили друг друга взглядами. Ну, после посещения дворца и встречи с монаршими особами, я в гляделки и великого Каа пересмотрю, не то что пришлого бандерлога. Пришлось гостю уступить: понял, что не получив предварительно клятвы, в дом я его не пущу.

Дальше все пошло как по маслу. Договорившись, что у меня возьмут интервью в самую последнюю очередь, дабы подвести итоги, мужчина попросил дозволения исследовать дом. Да, пожалуйста! Только приставила к нему Коллина, под видом экскурсовода, а сама помощнику шепнула, чтоб с гостя глаз не спускал. Парень оказался смышленым, понял, что к чему и сразу взял на себя функции экскурсовода-соглядатая. Нам сюрпризы не нужны.

Журналист хоть и провинциальный, но оказался профессионалом своего дела. Вопросы задавал правильные, акценты расставлял умело и ничем не гнушался. Если девочки во время своего рассказа мужчину ещё и подкармливали вкусностями, да чай подливали, то парни, наоборот, сообщили, что работать нужно, а не лясы точить, и отвечать на странные вопросы некогда. Ну, правильно, у них же все по часам расписано. Но репортер и к ним нашел подход. Мол, я вам помогаю, а вы мне информацию для статьи. Так что после ударного труда на ферме, мужчина хохотал над скоростным кормлением хрюшек, которое упросил парней продемонстрировать. Потом зависал в леваде, наблюдая за уроком верховой езды, да пытался разговорить Ульха. Ага, попробуй разговори деда, если он партизана на партзадании включил. Не одобрил дед моего решения впустить в дом журналиста, но свое недовольство выразил лишь взглядом и слова против не сказав.

Зато малышню к себе гость расположил виртуозно. Не жалея брюк ползал по мягкому уголку, с огромным интересом, но весьма придирчиво рассматривал маленькую армию деревянных солдатиков, застывшую в вечном строю на подоконнике. Гевин таки заставил парней закончить этот – самый первый – резчицкий проект: каждый солдат был облачен в форму своего полка.

В общем, журналист умел располагать к себе людей. И только с Фырком не задалось – парень велел гостя без него в теплицу не пускать.

В общем, все было спокойно. Гость старался не мешаться под ногами, общаясь только с теми, у кого для него находилась минутка. Или просто молча наблюдал за жизнью в доме, что больше походил на муравейник.

Все изменилось, когда народ устремился в классы, в том числе и Колин. Пришлось брать посетителя на себя. Но это было нетрудно: выяснив, что сейчас часы обучения, репортер напросился на урок.

Реджинальд появился в классе во всей красе столичного шика. От безукоризненного приветствия нашего аристократа, мужчина, кажется, утратил самоконтроль, а от зрелища, как радостно и запросто приветствуют учителя дети – едва не сомлел. И приготовился слушать, чему же аристократ учит отказников, да опять удивился – сегодня на уроке шел последний прогон перед пари с деревенскими.

– Я не понял, о каком соревновании речь? – шепчет репортер, привлекая мое внимание.

– У нас заключено пари с деревенской школой, – также тихо отвечаю на вопрос, – будет турнир на проверку знаний.

Репортер с многозначительным «Ооо» тут же переключается на урок и уже другими глазами смотрит на воспитанников, что бойко отвечают на вопросы Реджинальда, что сыпятся как из пулемета.

После уроков неутомимый господин Свон, под бдительным присмотром Колина, посетил наши мастерские. Первым делом, как водится, швейная, потому что она в непосредственной близости. А там суета – приводили в порядок нашу парадную форму. Магией. Васила командировала девчонок по просьбе Аришек. У швей заказ на малышовые курточки, им некогда.

Столярка встретила репортера тишиной. Парни слушали выполняли свои задания под присмотром Ричарда, да под речь мастера Гевина, зачитывающего очередную статью из газеты. Вообще-то, газеты были страшно популярны – после памятной статьи о Тенях народ стал пристально следить за новостями. Понимали зачастую с пятого на десятое, поэтому после каждой статьи Гевин объяснял тот или иной смысл. Ведь о многом прямым текстом не говорится, а вот между строк… дети ещё этого не понимали. Слишком мало знаний, чтобы видеть подоплеку той или иной фразы. Я только радовалась. Воспитанники интересуются внешним миром, значит, в своем уже тесновато, растут.

А потом был любимый всеми аттракцион – покажи чужаку теплицу. На это зрелище даже Васила пришла посмотреть. Господин Свон ожидания оправдал на все сто. Его не поддающаяся контролю мимика почти компенсировала то неудобство, которое причиняло его присутствие. Зрители были довольны, а Свон, сообразив, что внепланово оказался в роли клоуна, повел себя достойно. Комично поклонился «публике», глазеющей через стекло, затем, потеряв к зрителям интерес, начал о чем-то расспрашивать Фырка. Ох, я забыла предупредить нашего ботана, чтоб не распространялся о дриадах. Хотя, впрочем, неважно, кто-нибудь да проболтается, даром что росток Ильмоо, который по сей день ничего интересного из себя не представлял, успели унести с глаз подальше.

Обедал и ужинал гость за взрослым столом, сначала головой крутил высматривал, прислушивался к разговорам, но подаваемые блюда лишали его интереса к внешним раздражителям, хотя кто его знает, журналюгу.

С большиим трудом, под конвоем внеурочно вызванного Дэвиса, посетителя выдворили восвояси. Но удалось это сделать только после отбоя, так репортер буквально упрашивал позволить ему остаться до самого конца, чтобы написать статью о буднях отказников.