– Между прочим, я спокоен, каккамень, – начал наливаться краснотой хирург.

Я потянула Самоненко за рукав:

– Пошли домой.

Ночь мы провели почти без сна. Сначалаобсуждали случившееся, потом складывали вещи. Утром, едва стрелки подобрались кдесяти, я уже стояла в палате, держа в руках гигантскую сумку, набитую соками,фруктами и минеральной водой.

Валентина полусидела в кровати, бледная,вокруг глаз синева. Увидев меня, она зарыдала.

– Ну, ну, – зачастила я, быстренькоразворачивая шоколадку, – съешь лучше конфетку, гляди, сколько всего тебепринесла! Катя приедет вечером, Юля с Сережкой тоже, а к полудню майорподъедет… Ты хоть помнишь, как это произошло?

Тина закивала головой и принялась,безостановочно поглощая конфеты, выплескивать факты.

Когда вчера за мной захлопнулась дверь, онаеще полежала чуток в кровати, но потом все же решила встать.

Мне она сообщила, будто хотела занятьсясборами, но думается, просто вазочка с конфетами, стоявшая у изголовья,опустела, и девушка решила пополнить запасы.

Сначала она немного потопталась на кухне,пошла в ванную, и тут прозвенел звонок в дверь. Великолепно зная, что дверьнельзя открывать сразу, Тина глянула в глазок и увидела приятного молодогочеловека с большим картонным ящиком в руках. Парень улыбался во весь рот. Ноона бдительно поинтересовалась:

– Вам кого?

– Романову Евлампию Андреевну, – тутже ответил парень и добавил: – Посылочка ей, тяжелая.

Юноша выглядел таким милым, такиминтеллигентным, ящик был весь усеян печатями и штампами. Тина без колебанийраспахнула дверь и сказала:

– Давайте посылку.

– Погодите, – усмехнулсяпочтальон, – вы Романова?

Тина решила не вдаваться в подробности иподтвердила:

– Да.

– Паспорт пусть кто-нибудь из домашнихпринесет, а пока здесь распишитесь, – велел юноша, вытаскивая квитанцию.

– Пожалуйста, – ответила Тина инакорябала на листочке подпись «Е. Романова», – а за документом сейчассбегаю, погодите, я одна дома.

– Не надо, – ухмыльнулсяписьмоносец.

Глаза его неожиданно похолодели. Тине стало непо себе, но она все равно спросила:

– Почему?

– Не надо, – повторил парень, сунулкуда-то под куртку руку и выстрелил.

Тина почувствовала сильный толчок и жжение влевой груди. Звука отчего-то не было, пуля вылетела тихо. Секунду она постояла,а потом поняла: сейчас он выстрелит еще раз, надо бежать! Но ноги подогнулись,и девушка, потеряв сознание, рухнула на пол.

– Время не помнишь?

Она помотала головой:

– Нет.

– Ну, хоть примерно, когда из кровативылезла?

Тина потупилась.

– Новости по телику посмотрела и пошласобираться.

– Какие?

– В шесть часов, по первому каналу.

Ну лентяйка! Целый день опять провалялась надиване. Только получается, что киллер ушел как раз перед моим возвращением.Может, я даже видела его. Какой-то высокий светловолосый мужик быстрым шагомвылетел из подъезда и чуть не сбил меня с ног…

– Зачем ты вставила силиконовые протезы?

Она покраснела.

– Не скажу.

Ну и черт с тобой, не говори, я и так знаю:хотела стать красавицей. И где только деньги взяла, услуга по увеличению грудине из дешевых.

– Лампа, – прошептала Тина. –Только Кате не рассказывай. У меня подруга ближайшая в Киеве работает винституте красоты. Замужем за их главным врачом. Вот и сделали мне на 25-летиеподарок!

– Да зачем?

Тина всхлипнула:

– Замуж очень хочется, а фигура дурацкая:задница толстая, бюст нулевой.

Кабы ты, душечка, не жрала столько сладкого,так и попа оказалась бы нулевой!

– Лампа!

– Чего тебе?

– Сходи к медсестрам, попроси для меняеще подушку…

– Ладно, – согласилась я ипотащилась на пост.

За стеклянной перегородкой, возле столика,заваленного историями болезней, сидела толстощекая девчонка и быстро-быстрозаполняла бумаги.

– Скажите, где… – завела я.

– Погодьте, – довольно зло ответиласестра, – сейчас справки допишу, не мешайте.

Я села возле столика и машинально глянула черезее плечо. Крупными, высокими и узкими буквами девица заполняла стандартныйбланк. «Настоящая справка выдана Елизаровой А. Н. в том, что она находилась налечение в больнице 1754».

Я почувствовала страшную дрожь в руках. Я ужевидела подобный документ, заполненный этим почерком, даже с той жеграмматической ошибкой.

– И, – сказала я, – и.

– Что? – подняла глаза девица.

– Находилась на лечении, а не налечение, – объяснила я. – Другой падеж.

– Грамотные все, – обозлиласьмедсестра и рявкнула: – Ну чего сидите над душой? Все равно обезболивающеетолько по распоряжению врача.

– Мне не нужен укол.

– Судно нянька приносит, – злобиласьдевчонка, елозя ручкой по бумаге, – а ежели давление мерить, то ждите,покуда дела доделаю. Сунут шоколадку в карман и думают, купили на весь день.

Я подождала, пока она успокоится и тихосказала:

– Ни укола, ни судна, ни давления –ничего не надо.

– В чем дело тогда? – искреннеудивилась сестра.

– Ответьте на маленький вопрос!

– Ну?

– Зачем вы послали родственникам КсенииФединой дурацкую справку о ее кончине?

– Я не пишу подобных документов, –отрезала девчонка.

– Однако в тот раз сделали исключение изправил.

– Слушайте, кто вы такая, в конце концов?

– Майор Романова из уголовного розыска.

Девчонка сравнялась цветом со своим халатом ипробормотала:

– Очень приятно, меня Зоей зовут.