Оставшиеся в стране жили от пайка к пайку. От увольнительной к увольнительной. От рождения до смерти – в одном темпе, в одном ритме. Иногда напиваясь в стельку. Что не очень каралось. Иногда побивая семью. Иногда смотря футбол и выступления придворных артистов, которых одевали из личных запасов фонда народного просвещения. Они изображали на экране счастливую жизнь и также получали паёк, только усиленной нормы. Ну, что тут скажешь? Как тут жить? Или просто – выживать? Роммель решился… Он стал готовить побег из страны.

Прошло несколько месяцев… Уходить решил налегке. Канал был оперативный, по которому забрасывались на Запад тайные агенты.

Были и ещё каналы. Покрытые пеленой загадочности и секретности. По ним отправляли за границу родины проверенных людей, чья работа была связана с необходимостью переездов. Это были особо проверенные, вышколенные люди. Так казалось их туда отправлявшим. На самом деле для Запада – они были вполне легальные туристы, которым власти России выдали выездную визу. Выездные визы могли получить только работники Министерства Внешних Сношений, официально аккредитованные для поездки за рубеж артисты, спортсмены и журналисты. Ну и ещё представители науки. Учёных одних не пускали. Нет. В каждой отрасли был представитель ФНС, который к науке имел отношение только то, что получал зарплату старшего, или младшего научного сотрудника. А его основной задачей было представлять нашу науку на международных форумах и пленумах. Конечно, иногда было необходимо там выступать. Для этих целей снаряжалась целая экспедиция, в которой был один выступающий, и минимум три надзирающих. Все выезжавшие проходили аккредитацию. Процедура аккредитации была сродни подготовки к полёту в космос. Начиналось всё с медицинской диспансеризации. И заканчивалось зачётом по знанию тезисов очередного съезда Фронта Национального Спасения. В промежутках – тесты на преданность родине, на стойкость перед соблазнами, на бдительность, внимательность… И ещё много другого. Но был один лёгкий путь. Путь этот держался в тайне. Однако бывший полковник знал его.

Рано утром, проведя пятиминутку с бригадирами, Роммель попросил Катю вызвать водителя Лёню.

Дорога была разбитой. Морозы не позволяли населению воспользоваться велосипедами, и у перекрестков на выездах из хуторов, собирались серые очереди. Ждали автобусов. Рейсы начинались ежегодно с конца октября, как ударят первые заморозки и заканчивались ближе к апрелю, когда сходил снег. Сейчас начало февраля…

Люди в очередях кутались в серые робы, с синеватыми воротниками искусственного меха. Женщин было трудно отличить от мужчин. Одна и та же форма одежды. Ватники – робы, ватные зимние штаны, кирзовые сапоги и шапка, тоже из искусственного меха. Разговоров не слышно. Кое-где вспыхивают огоньки сигарет.

Разрешение на рейс Саша получил накануне вечером у Оперативного дежурного по району. Там же выдали путевой лист с правом выезда за пределы области. Дорога припорошена снежной крошкой. Машина натужно ревела на пониженных передачах. Трасса пустая. Редкие полицейские «Лады» ослепляли проблесковыми маячками и неслись в сторону города. Водитель Лёня глупо смотрел вперёд и, кажется, спал с открытыми глазами.

– Э, фигура! Ты не спи, не спи… Скоро уже, – Роммель слегка толкнул водителя локтем. Тот не ответил, только недовольно хмыкнул.

Вот и развилка. Налево – пункт приема продукции. Направо – аэропорт. Перелёты внутри страны разрешались только свободным гражданам. Условно свободные и осужденные перелетали исключительно в сопровождении сотрудников правоохранительных органов.

Машин нет. Одинокий пост придорожной полиции. Остановят? Нет – внимательно посмотрели, сверяя номер машины с разрешительным листом поездок, который автоматически рассылался по всем постам.

Подъезд непосредственно к аэропорту огорожен бетонным забором. Над ним – «кручёнка». Зубастая и непролазная. Через каждые триста метров – вышка с часовым.

КПП – ощетинился бетонными блоками и металлическими ежами. Молодой армейский лейтенант, в большой не по размеру шинели, кутался в тощий воротник и растирал замерзшие уши суконной коричневой перчаткой. Солдат с автоматом полез в кузов машины полковника.

Саша вышел из кабины. Размял застывшие члены. Предложил лейтенанту сигарету. Сам он давно не курил, но сигареты по нынешним временам – располагают к тебе собеседника. Дефицитный товар.

– Спасибо, – лейтенант взял одну. – Документы на въезд, пожалуйста, гражданин…

Долго и внимательно смотрел. Отдал обратно. Улыбнулся, словно с облегчением. Тихо добавил:

– Слава богу – свои. Прошла информация о несанкционированном проникновении… И что сообщники пойдут легально, – лейтенант все время подкашливал и притоптывал ногами, смешно при этом, хлопая руками по бокам. Согревался.

– Усиление? – Полковник внимательно оглядывал действие солдата, обыскивающего его водителя. Хоть бы ничего лишнего не вез с собой. Обидно из-за ерунды пострадать. Пронесло. Солдат отошел к навесу и, дождавшись команды лейтенанта, открыл тяжелые металлические ворота.

Пропуск был у Роммеля разовый. Получен от его вербовщика давно. Бессрочный. Таких было всего несколько десятков. Он позволял проезжать прямо к лётному полю.

Вот и борт номер 17. Старенький «А -320». Последнее время транспортный и пассажирский парк совсем обносился. Остались непотопляемые ИЛ-76, АН-148, ну и старые Боинги с Аэрбасами. Запчасти поставлялись полулегально через Китай. Сухой доводил свою машину до конца долго. Тем более что вся начинка была западная… Проблемы. Но пока летали.

Пропуск у председателя был редкий. Для каких целей выдавались пропуска с такими неограниченными полномочиями – было известно лишь очень узкому кругу лиц.

Роммель вошел в группу Кулика еще до начала тихого переворота, как окрестили его сами организаторы. Внедрившись в программу Кривых, Полковник выполнял задание Кулика по контролю за действиями группы. И с тех пор уже не выпадал из обоймы Кулика. После закрытия страны Роммель, под прикрытием должности председателя хозяйства, вел оперативную работу по вербовке агентов и следил за настроением вольных и условно свободных граждан района. Он сам организовал побег из строгой зоны своего бывшего сослуживца Егора и его подельника Толяна. Сам организовал подпольный кружок оппозиционеров и сам же следил за работой подставного агента Джона Смита. Он понимал – работа грубая и непрофессиональная… Но что делать… Выживать как-то надо. Зато есть некоторые привилегии и возможности. Вот одна из них – разовый пропуск. На всякий непредвиденный расклад. И он намерен воспользоваться этим пропуском… в личных целях. И не жег его позор предателя, не мучила совесть отщепенца, не терзали мысли отступника… Он плевать хотел на нынешнюю страну, на Кулика и на его людоедские проекты…

Ну, пусть не его лично, а тех, кто за ним стоит. Он уходит… Если дадут. Командировка Полковника была спланирована давно. Кулик ждал момент, когда Саша доложит о готовности к контакту его агента в Женеве. Далее по плану Роммель выдвигается к аэродрому и тайно вылетает в Швейцарию.