– Стёпа, – позвал Бездорожный.

Громко отхлебнув горячего супа, бывший хозяйственник спросил:

– Чего тебе?

– Есть разговор… Я зайду?

– Заходи, не у прокурора, вводить некому.

Трофим Романович присел на стул у краешка стола. Снял фетровую засаленную шапку – подарок киргизских друзей во времена замминистра, причесал пятернёй волосы и начал издалека:

– Трудные времена Степан настали… Трудные.

– Эко тебя с утра развезло. Принял уже? – ответил хозяин, продолжая есть свой суп, но не предлагая отобедать гостю.

– Не пью я… Знаешь ведь. А у тебя, смотрю, на огороде – кроты порыли… Прямо – подпольные враги какие-то. А точнее, подземные… Ха-ха-ха, – ехидно хихикнул гость.

– Пусть… Всё равно ничего не растёт. Чего хотел? Знаю – просто так хер зайдёшь, – хозяин дачи окончил трапезу и, встав из-за стола, – отнёс грязную тарелку в рукомойник, висевший на стене в углу кухни. Рукомойник был алюминиевый и грязный. Под ним примастырена металлическая раковина, ещё советских времён. Конфискация была полной. А на свободе он остался благодаря своей вынужденной щедрости, во время проведения следственных действий по воровству бюджетных средств. Следователи, а затем и прокуроры, и судьи хорошо повысили свой материальный уровень, благодаря такой щедрости обвиняемого.

– Помнишь, ты говорил про какого-то полковника бывшего… из ГРУ, что ли… Ну, ещё намекал, что он связан с кем-то из… – Бездорожный показал пальцем в потолок…

– А тебе зачем его связи? Что, раскрыл заговор?

– Да! – резким шёпотом выпалил гость. Да, раскрыл. Да ты присядь, потом помоешь.

Гопта сел, угрюмо глядя на Бездорожного.

– Вот послушай. Ты мне тогда говорил, что Саша этот, Полковник, тебя вербовал, в эти… не знаю, как и назвать… Короче – докладывать о любых проявлениях заговора в нашей среде. Что мол, за нашим дачным кооперативом установлена негласная слежка, помнишь?

– Допустим…

– Есть! Есть такой заговор. И руководит им Буйнов, получая деньги с Запада…

– Много денег? – спокойно спросил Гопта.

– Что? Ах, денег… Миллионы… Думаю… – шептал Трофим Романович. – Но не это главное. Он только что вербовал меня.

– Иди ты! – весело сказал Степан Степанович.

– Слово патриота!

– Сколько предлагал?

– Пока ничего… Но намекнул на перспективы и просил подобрать людей в команду. Ну, не свинство!? Готовить переворот! Когда у нас в стране такие дела намечены! Такие планы, – митинговал Бездомный, искоса поглядывая за реакцией соседа.

– Да-да… – Гопта задумался на минуту. – А проводи-ка ты меня к нему…

Через час из домика Буйнова Михаила Викторовича вышли молчаливые, задумчивые и раскрасневшиеся Гопта и Бездорожный. Время прошло продуктивно. Гопта превратился сразу в секретаря движения, а Бездорожный утвердился в своём уже ранее объявленном статусе – заместителя руководителя. Они отошли метров на сто, и Бездорожный спросил:

– Ну, что думаешь, надо докладывать твоему Полковнику?

– Давай присмотримся вначале. А то как бы не насмешить людей, – ответил Гопта и поправил шапку.

Создавшееся трио пламенных борцов за идеи возрождения России стало проводить ежедневные тайные заседания. На них обсуждались ближайшие и стратегические планы работы, а также намечались кандидаты на вербовку в свои ряды. Встречи сопровождались обильным излиянием спиртного, которое варили все, и оканчивались глубоко за полночь нетрезвым пением патриотических песен. Каждый имел свой план действий, который, впрочем, отличался один от другого совсем незначительно. Заключался он в следующем. Каждый думал: «Пока посмотрю – чем вся эта затея кончится. Подыграю. А там – как пойдёт. Никогда не поздно сделать донос и раскрыть тайный заговор. Но вдруг и правда деньги дадут большие. Можно и свалить. Канальчик выхода имеется. Нужны только билеты, естественно казначейские, и естественно много».

Результатом таких встреч членов тайного общества «Возрождение» стал составленный ими список потенциального Комитета Спасения. Почему спасения? Кто-то ляпнул по пьянке – прижилось. В список входили практически все близлежащие соседи дачного кооператива. Оно и не мудрено. После закрытия страны и объявления режима суверенной демократии – на базе заброшенных дачных кооперативов создавались временные поселения для условно осужденных чиновников. Цели преследовались две. Первая – держать всех под надзором. И вторая – отнять их городское жильё. Патриотам из Фронта Национального Спасения – тоже надо где-то жить. А так как многие из них не просто люмпены, а и иногородние, квартиры ох как пригодились. Провели конфискацию в пользу государства. Квартиры перевели в разряд служебных, и стали раздавать новым «хунвейбинам», или «опричным людям», как называли себя сами ФНСовцы за глаза.

Записанных в список кандидатов решили вербовать всех поодиночке. Времени понадобилось на это не много. Бывшие синеглазые воришки и казнокрады, именующие себя не иначе, как «политкаторжане», привыкли перекрашиваться в любой выгодный, соответствующий времени, цвет. Старшие из них начинали с партбилетов членов КПСС, затем – «Отечество», позже «Отечество Вся Россия», ещё позже – «Единая Россия».

Все свои книжечки они берегли в укромном месте, на случай перемен. Так что вступить в ряды новой партии, пусть и подпольной – не предоставляло для них ни моральных, ни этических проблем. Всего подобралось не много – семь человек. Остальные или спились, или в виду своих преклонных лет не смогли принять предложение.

Джон Смит объявился на десятый день после первого своего появления. Опять утром. Михаил Викторович как раз выносил ведро после ночи и намечал план преобразования страны после прихода к власти. Его фантазии хватало до момента создания независимого парламента и независимого суда, а далее начинались сомнения. С одной стороны – хорошо. Но с другой! Это же что получится. Он, как лидер победившего «Возрождения», став, естественно президентом – не сможет решать сам никакие вопросы. Вот в его время «мэрства» – решения в городе он пытался принимать сам. Но губернатор бил по рукам. Да и местные суды с областным парламентом мало его праздновали и не воспринимали всерьёз. Мелкая сошка. И став президентом – опять плясать под их дудку? Демократия?! Нет. Тут нужен какой-то новый ход. Нужна независимость, но в виде исключения должен быть один, кто имеет полную власть. А иначе – зачем всё это? Он выплеснул в дырку деревянного туалета из ведра и уже собирался идти в дом, продолжить размышления о создании системы независимых ветвей власти с расширенными полномочиями президента, пусть пока на переходный период, как его окликнули. Буйнов присел испуганным котом, втянув голову в плечи.

– Хэлоу, мистер Буйнов, – Джон Смит стоял у калитки, весь в мехах. На ногах унты, на голове огромная лисья шапка, шуба…

«Кого он мне так напоминает?» – кивнув в ответ, подумал предводитель борцов за свободу. «Точно – мистера Стентона из фильма «Начальник Чукотки». Точно. Может, он подражает ему? Да откуда? Он же не в России вырос», – размышляя, предводитель сопротивления подошёл к гостю и протянул руку.