многолетних тренировок, но мои родители, конечно, ни о чём не догадываются.

– Понятно. Вот бы на травке поваляться! Похоже, я поспешила с покупкой наряда и мне стоит переодеться.

Мы направились к небольшому одноэтажному дому в глубине участка, практически не видному из-за скрывающих его пушистых плакучих ив.

Громко залаяв, Гном подбежал к входной двери и начал скрести её лапами.

Через минуту дверь открылась, и на порог вышел мой отец, из вещей на нём были только шорты и плетёные сандалии.

Увидев Рину, он сконфузился, кивнул головой и сразу же скрылся в доме.

– Мать, у нас гостья!– услышали мы его голос.

Мы прошли в гостиную, посередине которой стоял круглый стол.

Рина с любопытством крутила головой по сторонам, разглядывая картины на стенах:

– Кто это писал?

– Папа художник,– объяснил я,– его работы пользуются большой популярностью, и они с мамой живут на вырученные от продажи картин деньги.

– Как в художественную галерею попала. Он настоящий талант.

– Да,– раздался голос отца,– этого у меня не отнимешь.

Теперь на нём были светлые брюки и кремовая рубашка.

– Ты что же, разбойник, не предупредил, что будешь не один?– спросил он, крепко обнимая меня.

– Разве так делается?– поддержала его мама, входящая в дверь.– Я тут на кухне тестом занимаюсь, вся с головы до ног в муке, а он…

Увидев меня выбритым наголо, она со вздохом покачала головой.

Крепко обняв, я расцеловал её:

– Знакомьтесь, это Екатерина.

Быстро расставив столовые приборы, мама начала накрывать на стол.

Рина вызвалась помогать ей, а я пошёл угостить Гнома пирожком с капустой.

Через пять минут мы расселись за столом.

– Гоша известный трезвенник,– в голосе отца звучали грустные нотки,– но выпить за знакомство нам никто не запретит. Вы, Екатерина, что предпочитаете?

За время моего отсутствия на столе появилась внушительная батарея разнообразных бутылок со спиртным.

Папиной коллекции могли позавидовать многие алкогольные бутики.

Лукаво улыбнувшись, Рина приблизила губы к моему уху:

– Сыграем?

Не очень понимая, что она имеет в виду, я в знак согласия кивнул.

– Прошу прощения,– обратилась она к моим родителям,– но я с некоторого времени тоже не употребляю алкоголь.

За столом повисла неловкая пауза.

– Надеюсь, у Вас всё в порядке со здоровьем?– тихо поинтересовалась мама.

– Тьфу-тьфу,– улыбнулась Рина.

Я уже понял, к чему она клонит, но помогать ей не стал и, надкусив кусочек пирожка, сделал вид, что занят едой.

– В таком случае,– отец налил в два бокала красного вина,– этому факту может быть дано только одно объяснение: я скоро стану дедушкой.

– А я?– растерянно спросила мама.

– А тебе дедушкой не бывать никогда!– расхохотался папа и, опустошив бокал, сразу налил в него новую порцию.

– Слава Богу, дождались!– на глазах мамы выступили слёзы.– Екатерина, можно я Вас обниму?

Они обе поднялись, заключив друг друга в объятия, а отец показал мне большой палец, давая понять, что полностью одобряет мой выбор.

– Какой срок?– деловито осведомился он.

– Ну, мы ещё ни в чём не уверены,– Рина положила в тарелку немного салата,– но, знаете, лучше не рисковать.

– Вот и правильно,– мама пригубила вино,– а Вы, простите, где с Гошей познакомились? Он такой скрытный, обо всём расспрашивать надо.

Я усиленно жевал, предоставив Рине возможность выкручиваться из созданной ей самой ситуации.

– На работе,– коротко ответила она.

– Вы, как и он, военный инструктор?– мама строго посмотрела на отца, откупорившего бутылку шампанского.

– Не совсем. Я вхожу в группу администрирования.

Папа наполнил бокал до самого края.

– Гоша совсем не говорит о своей работе,– пожаловалась мама,– я так за него переживаю. Может быть, хоть Вы немного расскажете, чем он занимается?

– Мам, ну сколько раз повторять,– я решил вмешаться в разговор, боясь, что он может зайти в ненужную сторону,– я дал подписку о неразглашении.

– И вся административная группа тоже,– посмотрев на Рину, строго добавил я.

Она послушно прижала палец к губам.

– Это правильно,– посмеиваясь, поддержал меня отец,– тайна есть тайна. Твоё дело, мать, пирожки печь и по совместительству работать моей музой.

– А ты, гений, прячь бутылки, завёл моду с утра шампанское пить!– поднявшись, мама отобрала у него бокал.

За разговорами время летело незаметно.

После обеда отец повёл Рину в свою мастерскую, пообещав, что напишет её портрет, а потом долго водил по участку, показывая деревянные домики, в которых жили утки и другие птицы.

Мама смотрела на меня счастливыми глазами и почти ничего не говорила, но было видно, что они оба совершенно очарованы гостьей.

Ближе к шести позвонил Валерий Фёдорович:

– Отдохнул? Тогда через два часа встречаемся в сквере возле Исаакиевского собора.

Вернувшись в дом, я застал всю компанию за чаепитием.

– Нам пора,– сообщил я родителям.

– Как это пора?– всплеснула руками мама.– Только приехали и уже убегаете?

– Ой, совсем забыла тебе сказать,– Рина невинно улыбнулась,– я на сегодня отпросилась у руководства, думала, мы весь день проведём с твоими родителями.

– Я планировал, что мы переночуем в моей квартире,– с нажимом в голосе ответил я.

Отец погрозил мне пальцем:

– Как это в твоей квартире? У нас в доме пять комнат пустует, места всем хватит. Как Екатерина родит, сразу к нам переберётесь, мы ей всем миром помогать будем.

Я понял, что если продолжу настаивать на своём, буду выглядеть глупо и, вздохнув, начал вызывать такси.

Все трое вышли провожать меня к воротам.

Гном забавлялся с пёстрым селезнем: тот, громко шипя, пытался выбраться на берег, а пёс носом сталкивал его обратно в воду, ловко уклоняясь от ударов клювом.

– Никогда бы в такое не поверила, если бы не увидела своими глазами,– сказала Рина.

– Это ещё что,– похвастал отец,– в один из Гошиных приездов в посёлок забрёл огромный дикий кабан. Все соседи по домам попрятались, уже думали специалистов для отлова вызывать. И что ты думаешь?

Сделав эффектную паузу, он продолжил:

– Через пять минут Гоша привёл его к нам во двор, и они с Гномом устроили настоящее представление.

– Ага,– улыбнулась мама,– а после того как представление закончилось, мы с мужем полгода газон восстанавливали.

– И как это у него выходит?

– Сердце у него доброе,– мама провела рукой по моей бритой голове,– вот и звери разные это чувствуют, знают, что он им плохого не сделает. Я часто вспоминаю одну историю. Лет пять, наверное, Гоше было, когда мы его первый раз в цирк повели. Сразу после антракта с группой львов и тигров выступал известный дрессировщик, а Гоша вдруг разнервничался, стал меня за руку тянуть, требуя, чтобы мы домой