— Спасибо, Рехмир, — сказал с чувством Хоремхеб, — царица о тебе и о твоём потомстве позаботится! Будь в этом уверен.

И молодой офицер быстро направился во дворец с группой преданных воинов.

Когда Хоремхеб вошёл в малый зал, где в эти тревожные часы находилась царица, то был встречен словами:

— Ну наконец-то!

Нефертити немедленно приказала писцам и слугам удалиться.

— Как я волновалась за тебя! — проговорила она, порывисто обнимая молодого офицера.

Хоремхеб с восхищением смотрел на любимую женщину, самую прекрасную на свете. Хотя Нефертити было уже за тридцать, она продолжала ослеплять своей красотой. Официальные скульптурные портреты не лгали.

— Почему ты не надел доспехи? — гладя его могучий торс, проговорила Нефи. — А если бы тебя ранили?

— Ну зачем я буду одеваться в броню, когда нужно лишь разогнать несколько мятежников с палками. Меня бы засмеяли товарищи, если бы я напялил панцирь, — усмехнулся офицер. — Давай поговорим о главном.

— Усмирили толпу? — Царица продолжала обнимать любовника, но лицо её стало серьёзным.

— Да, усмирили, и даже не пришлось никого убивать. Мятежники пьют пиво на площади и едят пироги. У них праздник. Рехмир объявил, что Туту отстранили от всех должностей. Это правда?

— Да, мне удалось заставить муженька это сделать. Но жирный негодяй продолжает находиться при фараоне и поэтому ещё очень опасен.

— Ничего, сила на нашей стороне. Рехмир мне прямо сказал, что пойдёт за нами до конца. Он готов захватить дворец в любую минуту и ждёт только твоего приказа. Нефи, нельзя медлить, положение может измениться. Ты видела, как легко сейчас поднять народ на бунт. А его пламя быстро распространится по всей стране. Тогда уже не только твоему мужу, но и всем нам придёт конец.

— Но как я отстраню от власти живого фараона? Убивать мне прикажешь своего мужа?

— Не можешь ты, тогда смогу я! — твёрдо сказал Хоремхеб. Глаза его сузились, на скулах заходили желваки. — Я военный человек и знаю, что если ты воюешь с кем-либо, то надо идти до конца! Эхнатон — это зло не только для своей семьи и особенно для нас с тобой, но и для всей страны. Империя катится в пропасть при сумасшедшем правителе. Ты сама мне рассказывала, что, по данным наших шпионов, мы уже фактически потеряли Азию. Мощное войско хеттов нависло над Египтом, а в стране разброд и шатание. Все отлично понимают, что чем дольше на троне будет находиться твой спятивший муженёк, тем страшнее будут последствия.

Хоремхеб заглянул Нефертити в глаза.

— Прикажи Рехмиру захватить дворец, и я со своими воинами войду в покои фараона.

— Нет, милый, подожди, не торопи меня. Я ещё не готова на такой ужасный шаг. Он всё-таки мой муж. Я родила от него шесть дочерей. Как я буду смотреть им в глаза, если убью их отца. Подожди ещё немного. Мне надо решиться. Приходи сегодня вечером, как обычно, в домик в саду.

— Хорошо, надеюсь, до вечера ничего серьёзного не произойдёт. Народ пока успокоился, но ты хорошо знаешь, что есть силы, которые могут вновь его взбаламутить. У жрецов Амона длинные руки.

Молодой офицер поцеловал царицу и поспешно покинул малый зал.

Вскоре после того, как Хоремхеб вышел из зала, туда вбежала, запыхавшись, служанка старшей царицы — Тии.

— Царица-мать срочно просит вас зайти к ней, — проговорила испуганной скороговоркой девушка, падая на колени посреди комнаты.

Нефертити пересекла сад и через маленькую дверцу в высокой, заросшей зелёными лианами стене вошла в ту часть дворца, где жила мать фараона. Племянница ожидала застать тётку в плохом состоянии, но Тии довольно бодро поднялась с кресла при её появлении.

— Судя по твоему встревоженному лицу, детка, ты ожидала увидеть меня при смерти, — проговорила старшая царица, обнимая младшую. — Но я специально послала девчонку с таким известием, чтобы призвать тебя побыстрее к себе. У меня к тебе важный разговор.

Нефи вгляделась в свекровь. Тии была очень бледна. Её худое вытянутое лицо ещё больше заострилась, и на нём резче, чем обычно, стали видны глубокие морщины. Большие светлые глаза словно провалились в глазницы.

«Похоже, она обо всём догадывается, — подумала настороженно младшая царица. — Как-то она поведёт себя в этой ситуации, ведь она всегда безумно любила своего сыночка».

Женщины сели в креслах друг против друга. Наступила тишина. В комнате было прохладно и сумеречно. Деревянные решётки на окнах, обвитые виноградом, почти не пропускали прямые солнечные лучи. Из сада изредка доносились крики рабов и скрип уключин деревянных журавлей — шадуфов, при помощи которых в кожаных вёдрах поднималась речная вода в многочисленные канавы и пруды.

— Мне тяжело об этом говорить, но, кажется, Хеви довёл и свою новую столицу до состояния кипения, — первой начала разговор Тии.

— Да, сегодня на площади перед дворцом прямо в присутствии фараона начался бунт, — кивнула Нефи, — дальше кипеть некуда.

— Мне известно, что произошло сегодня утром в столице. Я знаю и о положении дел во всей стране. Люди готовы с оружием в руках восстать против законной власти. Мы прямо идём к смутным временам.

— Поэтому нельзя откладывать решительных действий, которые бы разрядили обстановку и постепенно ввели страну в нормальное русло. — Нефертити, подняв голову, взглянула тётке в глаза.

Та не отвела взгляда, а лишь тяжело вздохнула.

— Я согласна с тобой. И эти действия должны исходить от нашей семьи. Я пыталась говорить об этом с Хеви, но он уже совершенно невменяем. Поэтому вся надежда на спасение и нашей семьи и всей страны связана только с тобой, Нефи. Это страшно, и я отлично знаю, насколько мучительно принимать такие решения, но ты должна это сделать.

Тётка протянула племяннице перстень с огромным изумрудом. Нефертити испуганно отпрянула:

— Это же перстень Артатамы!

— Да, это он!

Лицо Тии стало совсем белым, словно последняя капля крови покинула его.

— О боги, на что вы сегодня все меня толкаете! — воскликнула младшая царица.

— Значит, Хоремхеб уже предлагал тебе, — усмехнулась Тии. — Не позволяй ему сделать это, всё должно остаться в нашей семье.

— Но как же вы будете жить дальше?

— Я сегодня умру, — тихо сказала Тии и обняла племянницу. — Прощай, моя девочка, моя дорогая Нефи. Я всю жизнь любила тебя, как родную дочь. Крепись, моя хорошая, ведь мы с тобой царицы, а не обычные люди. Я хорошо знаю, как тяжела царская корона. Но ты выдержишь и пройдёшь свой путь до конца, как его прошла я. — Тии встала. — Сейчас я пришлю к тебе Эйе. От имени жрецов Амона он предложит тебе союз. Принимай его, ведь одна против всех ты не удержишься. Но помни: Эйе опасен, он очень честолюбив, поэтому будь с ним всегда настороже. Прощай!