после моих слов, я поняла, что вляпалась. Не то чтобы я притворялась, но то, что произошло между нами, было ненастоящим и было вызвано шампанским и избыточными эмоциями, вот и все.

– Чушь собачья.

– Перестань так говорить!

– Хорошо, – сказал он. – Бред сивой кобылы. Так лучше?

– Ты невыносим.

– А ты обманываешь себя, – сказал он. – Ты и правда думаешь, что все это потому, что мы в Париже?

– Да, – я вызывающе вздернула подбородок.

Джейсон сделал шаг вперед, нависая надо мной. Это была демонстрация силы в чистом виде, и это было нечестно. В любом случае, я не сдвинулась ни на шаг.

– Ты лжешь сама себе. Ты ищешь девушку, которой больше не существует, и упускаешь то, что происходит прямо сейчас.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – сорвалась я.

– Девушка, которая уехала в Европу семь лет назад… Ее больше нет, и искать ее бесполезно, – он говорил очень мягко, как если бы ему доставляло так же мало удовольствия говорить это, как мне – слышать. Это заставило меня стиснуть зубы. – Ты стала другим человеком, и они тоже: и Колин, и Жан-Клод. Вы больше не подходите друг другу. Тебе нужен тот, кто будет любить тебя такой, какая ты сейчас.

– То есть ты? – усмехнулась я.

– Да, – сказал он, вытянул руки и привлек меня к себе, – именно.

Потом он поцеловал меня. Его губы были теплы- ми и настойчивыми, поцелуй – идеальным, и я не мог-ла сопротивляться ему и той волне жара, которая прокатилась между нами. Он положил свою руку мне на поясницу и прижал к себе так крепко, что наши тела слились воедино. Его язык дразнил меня, пока я не сдалась, и тогда он поцеловал меня уже по-настоящему, придерживая рукой мой затылок, пока его губы сводили меня с ума.

Поцелуй был таким же волшебным, как и тот, на вершине Эйфелевой башни. Возможно, даже более волшебным, потому что хотела я признавать это или нет, но Джейсон все-таки стал что-то для меня значить. Он был больше, чем коллега; он определенно был другом, а может быть… больше чем другом. Я оборвала эту мысль на середине.

Джейсон был не тот, кто мне нужен. Он был связан с той Челси, которую я хотела оставить позади, холодной и одинокой трудоголичкой. Я хотела быть прежней Челси, девушкой с большим сердцем, которая смотрела на мир широко открытыми глазами. Кем я была, пока трагедия не изменила мою жизнь.

Мне потребовались все силы, чтобы прервать поцелуй и отстраниться от Джейсона. Я высвободилась из его объятий, увеличивая расстояние между нами. Я задыхалась, пульс был неровным. Я чувствовала себя так, словно только что пробежала Бостонский марафон[69], и мне нужно было ведро льда или вентилятор, чтобы снизить температуру тела.

– Ты не понимаешь, – прохрипела я. – Семь лет назад я потеряла очень дорогого мне человека из-за рака. А потом в своем горе я потеряла себя, – я почувствовала, как горячая слеза скатилась по моей щеке. – Ты не можешь понять, что это такое, если не испытывал такой боли. Она меняет человека. Но я хочу снова стать прежней Челси. Я хочу быть оптимистичной, счастливой, предприимчивой девушкой, какой была когда-то. Я не хочу быть бесчувственным зомби, которым я стала сейчас.

Он пристально посмотрел на меня:

– Ты никогда не была безэмоциональной со мной.

– Гнев не в счет.

– И это все, что ты ко мне чувствуешь?

– Нет, – призналась я, пытаясь придумать новое определение для нас, которое имело бы встроенные барьеры. – Я думаю, что мы с тобой стали… друзьями.

– Друзьями? – Джейсон невесело рассмеялся, затем покачал головой, посмотрел в окно, а потом снова на меня. – Друзьями, и только?

Я увидела смущение и разочарование на его лице, и у меня перехватило горло. Как все могло так запутаться?

Я встретилась с ним взглядом и выдержала его, отказываясь отвести глаза, а затем произнесла:

– Это все, что я могу сказать тебе сейчас.

Джейсон выглядел таким обиженным и растерянным, что я все-таки отвела взгляд.

– Послушай, нам просто нужно пережить этот ужин с Северином, а потом мы разойдемся в разные стороны. Ты полетишь обратно в Бостон, а я отправлюсь в Италию.

– Так не должно быть, – проговорил он и широко развел руки, как бы говоря: «Дай мне шанс». – Ты можешь поехать со мной в Бостон, и мы выясним, что происходит между нами.

– Нет, не могу, – сказала я. – Я твердо намерена поехать в Италию. Если я этого не сделаю, то всегда буду гадать: «А что, если…» Я не хочу с этим жить. Кроме того, насколько я знаю, Северин все еще планирует встретиться со мной на фестивале вина, и я уже составила план действий.

– С тем парнем из Италии?

Я молча кивнула.

– Значит, ты готова отказаться от чего-то удивительного, хотя и неожиданного, ради воспоминаний, которые могут не оправдать твоих ожиданий? – спросил он.

– Я должна, – ответила я. – И даже не потому, что хочу довести свое путешествие до конца. Я все еще должна быть там, чтобы встретиться с Северином. Я обещала Эйдану.

– Он мог бы послать туда кого-то другого.

– Ты же знаешь, какова цена вопроса, – сказала я. – Мне нужно туда поехать. Кроме того, ты знаком с политикой нашей компании в отношении свиданий сотрудников. Мишель из отдела кадров с удовольствием уволила бы одного из нас или даже обоих за нарушение установленных правил. И тебе это известно. Это… – я сделала паузу, чтобы жестом указать на нас с ним, – ставит под угрозу абсолютно все, особенно учитывая, что ты сейчас находишься в рабочей поездке.

– Мы сможем бороться, – возразил он. – Правила существуют для того, чтобы их нарушать.

– Джейсон.

Он знал так же хорошо, как и я, что этот путь не для меня. Он отвернулся от меня и некоторое время смотрел в стену. Я ждала, гадая, станет ли он кричать, спорить или пытаться очаровать меня. Я не была уверена, что смогу устоять перед очаровательным Джейсоном, но он ничего такого не сделал, а просто кивнул.

– Хорошо, – произнес он. Когда Джейсон снова повернулся ко мне, я встретилась с ним взглядом. Даже раньше, когда мы с ним были на ножах, в его глазах не было этой отстраненности. Я знала, что таким образом он защищался от боли, и не могла винить его за это, хотя мне уже не хватало той близости, которая установилась между нами недавно. – Мне это не нравится, но я все понимаю.

Я кивнула, удивляясь, почему, выиграв этот раунд, чувствовала себя так, словно потеряла