как будто от этого зависела вся наша жизнь. Я вроде как понял, что это подразумевало, что между нами что-то есть, – сказал он.

Жан-Клод возмущенно вскинул руки:

– Ты поцеловала его? Он же… как вы там говорите, tête de nœud[67]!

Я ахнула:

– Нет необходимости так выражаться.

– Как он меня назвал? – спросил Джейсон. Он попытался обойти меня, но я скользнула перед ним, останавливая его.

– Если переводить дословно, то болваном, – ответила я.

– Ладно, меня называли и похуже, – Найтли демонстративно пожал плечами.

– Но в жаргонном французском значение этого слова больше похоже на… хм… «мудак», – уточнила я.

Джейсон поднял меня за талию, развернул и поставил позади себя. Затем он бросился к Жан-Клоду, который встретил его на полпути. Оба мужчины оскалили зубы и сжали кулаки, выглядя так, как будто собирались разорвать друг друга на части. Они кружили, выискивая уязвимые места друг друга. Сначала они пошли в одну сторону, потом в другую, затем снова назад. Это было все равно что смотреть дешевую пародию на «Танцы со звездами».

Я покачала головой. Почему мужчины такие ту- пые? Это должно было мне польстить? Но мне совершенно это не льстило. Напротив, говорило о том, что у меня напрочь отсутствует вкус в отношении мужчин.

– Ладно, вы двое, не будьте идиотами, – выпалила я, прошла через вестибюль и открыла дверь на улицу. – Жан-Клод, я думаю, будет лучше, если ты уйдешь.

– Non non, – сказал он, затем повернулся спиной к Джейсону и подошел ко мне, – я пришел, чтобы объяснить тебе ту ситуацию с Франсуа.

Я жестом пригласила его пройти через дверь на улицу, но он оттолкнул меня.

– Произошло недоразумение, mon chou, – произнес он. – Я неправильно выразился. Я бы никогда не попросил тебя делать то, чего ты не хочешь.

Я прислонилась к открытой двери, скрестив руки на груди.

– Но ты сделал это, и хуже всего – ты сказал, что я таким образом должна расплатиться с тобой за платье, – я посмотрела на него с глубоким чувством разочарования, которое испытывала сейчас. – Ты не тот человек, за которого я тебя принимала, Жан-Клод.

Он выглядел удрученным. Он потянулся к моей руке, схватил мои пальцы и крепко их сжал, не позволяя мне вырваться, потом прижал тыльную сторону моих пальцев к своим губам и сказал:

– Я бы никогда не позволил причинить тебе вред. Ты должна мне поверить.

Я смотрела на красивого мужчину передо мной. Несколько дней назад – черт возьми, несколько часов назад – его внимание значило бы для меня все, но теперь я знала, что себя он любит больше, чем кого бы то ни было. Он готов был пожертвовать кем угодно и чем угодно во имя своего дизайнерского дома. Но я не собиралась разрушить ради этого свою жизнь.

Я выдернула свои пальцы из его руки:

– Прости, Жан-Клод, но давай закончим наш разговор.

– Ты слышал ее, – Джейсон шагнул вперед и схватил Жан-Клода за руку, – тебе пора уйти.

– Не лезь не в свое дело, – рявкнул Жан-Клод на Джейсона. Они стояли нос к носу, и я заметила, что у Джейсона было преимущество в росте и существенно больше мускулов, чем у Жан-Клода.

– Она и есть мое дело, – сказал Джейсон, выталкивая его за дверь.

– Отпусти меня! – воскликнул Жан-Клод. Он попытался стряхнуть Джейсона, но тот вцепился в него как репей. – Ta mère est tellement petite que sa tête pue des pieds!

Джейсон нахмурился. Он посмотрел на меня и спросил:

– Что он сказал?

– Я не уверена, – сказала я. – Но это прозвучало как «твоя мать пахнет ногами».

Джейсон яростно открыл рот. Он схватил Жан-Клода за рубашку и прорычал:

– Как ты только что назвал мою маму? Я тебя сейчас уроню, придурок.

Он вытолкнул Жан-Клода в дверь, и они, спотыкаясь, оказались на тротуаре.

Было темно, и кроме меня никто не видел, как эти двое обмениваются бешеными выпадами и грязными оскорблениями. Это было скорее смешно, так как ни один из них не понимал другого, но я полагала, что перевод им не требовался.

Я хлопнула в ладоши. Я присвистнула. Я топнула ногой. Ничего. Но вдруг раздался пронзительный звук двигателя, и я увидела, как мотороллер «Веспа» мятно-зеленого цвета выскочил на тротуар рядом со мной. Я боялась, что это может быть Национальная полиция, но когда водитель снял шлем, густые волосы рассыпались по спине. Зои.

– Mon Dieu![68] – воскликнула она.

– В самом деле, – согласилась я.

– Ты ее не заслуживаешь! – заявил Жан-Клод.

– Может быть, и нет, но, по крайней мере, я не пытаюсь продать ее тому, кто больше заплатит, – отрезал Джейсон.

Жан-Клод выругался и замахнулся. Джейсон пригнулся, нырнул под руку и ударил Жан-Клода в нос. Послышался хруст костей, а затем кровь брызнула во все стороны. Мы с Зои поморщились и зажмурились. Но это не очень помогло.

– Сукин ты сын! – выплюнул Жан-Клод.

Он развернулся к Джейсону с правым хуком, и попал тому под левый глаз. Джейсон пошатнулся, и Жан-Клод прыгнул на него, повалив на твердую землю. Двое мужчин катались, пытаясь нанести удары руками и ногами, рыча и ругаясь на ходу.

– Я приехала пораньше, чтобы начать печь хлеб, – сказала Зои. – Я не ожидала такого шоу.

– Они идиоты, – ответила я.

Зои кивнула.

– Я посмотрю, есть ли у меня что-нибудь, чтобы охладить их пыл, – она поспешила к запертому кафе, оставив меня наблюдать за этими кретинами.

Они сцепились, захрипели, и я услышала, как рвется чья-то одежда. Довольно!

– Стойте! Прекратите немедленно! – потребовала я.

– Держи!

Я обернулась и увидела Зои, спешащую с кувшином воды в руках. Я выхватила его у нее и вылила все на этих двоих, отпрыгнув назад, когда они, мокрые, отстранились друг от друга, брызгая слюной и ругаясь.

Джейсон с отвращением оттолкнул Жан-Клода и перекатился, чтобы встать. Он был весь в грязи. Его рубашка была порвана, а глаз начал опухать. Жан-Клод с трудом поднялся на ноги, весь в крови и грязи. Не было сомнений в том, что ему только что официально надрали задницу.

Учитывая то, какие планы он на меня имел этим вечером, я не испытывала к нему ни капли сочувствия. Но я также не испытывала никакой симпатии и к Джейсону. Он не имел права так нападать на Жан-Клода. Я не нуждалась в его защите.

Я протянула Жан-Клоду кухонное полотенце, которое Зои сунула мне в руку.

– Иди домой, Жан-Клод. Мне нечего сказать тебе ни сейчас, ни потом.

– Но, mon chou… – запротестовал он, однако я подняла руку, останавливая его.

– Прощай, – сказала