Лорд разрушения торжествовал: еще несколько мгновений, и он с ним покончит!

Тихий шелестящий звук злым роком ворвался в его схватку, а следом звездообразное тело крест-накрест рубанули два серпа, запущенные меткой рукой полубога. Они прорвались сквозь зыбкую пелену, не сумевшую задержать их движение. Развернувшись в воздухе, страшное оружие, возвращаясь к хозяину, нанесло новый удар, срезав сразу два отростка, распавшихся от их прикосновений в прах. Оружие, воплощавшее в себе саму смерть, не знало жалости или пощады, ему было все равно, чью плоть терзать и чьи жизни отнимать – демонов, духов, богов или смертных. Перед смертью все равны.

От полученных ран боевая форма распалась, тяжелораненый Саллах еще пытался что-то предпринять, но он уже утратил контроль над

 собственными чарами, и из черноты тумана выплыл тот, встречи с кем он всеми силами пытался избежать.

Высокая фигура в белом балахоне, развевающемся на невидимом ветру, скрывающим фигуру, лицо и даже кисти опущенных рук. Каждая из них сжимала по серпу, отнявшему за сегодня немало жизней. Тяжелые схватки не прошли для сына бога даром – удары демонов и духов оставили на нем свои следы. Лорд разрушения видел то, что было недоступно для глаз простых смертных: изъеденный посмертными заклятиями и ударами силы энергетический каркас, печать увядания, оттягивающая силу того, на кого ее возложили, несколько глубоких ран, почти разрушивших ядро души и заставивших ауру светиться тускло и болезненно.

В расцвете своих сил Саллах бы не испугался встретиться с таким врагом, будучи уверенным в своей победе. Но не сейчас: века заточения, песни жрецов и ограничивающие печати отняли у него слишком много сил, а остатки забрала сегодняшняя битва. Но и без боя он не сдастся!

Вылетев на небольшой пятачок, освещенный светом, исходившим от великого духа, молчаливая фигура, парившая над землей, на миг замерла, явно оценивая противников: полуразъеденный кислотными объятиями ассирэй, неподвижная Дамбалла… и, неторопливо развернувшись, направилась к небольшому рою, гудевшему там, где раньше парила боевая форма Лорда разрушения. Точнее к тому, что от нее осталось – несколько сотен черных частиц, зависших в воздухе, явно не представляли существенной угрозы. Хранитель храма полетел к ним, решив добить самого опасного из врагов, сохранившего хоть какую-то возможность для продолжения боя.

Но демон, несмотря на утрату почти всех своих сил, сдаваться не пожелал: подпустив хранителя храма поближе, черные частицы неожиданно рванули вперед, густо облепив фигуру стража. Они вспучились, став похожими на ком грязной морской пены, и под их воздействием тело полубога начало таять как кусок воска, оказавшийся слишком близко к огню, утрачивая форму и теряя силу.

На какой-то миг даже показалось, что полубог будет сожран, растворен, но тот сумел дать отпор: мощная вспышка, фигура хранителя засияла лучами мертвенно-блеклого света, и под их воздействием вся эта черная накипь, облепившая балахон, осыпалась вниз, постепенно обращаясь в прах. Покончив с одним врагом, страж храма полетел к следующему из тех, кто посмел переступить порог храма – к неподвижно зависшему великому духу. Только полет Наману давался нелегко: вместо былой плавности движений фигура стража летела рывками, даже на время замирая, словно собираясь с силами, чтобы сделать новый бросок. Наконец, он приблизился к застывшему облаку света, сейчас напоминавшему собой большую обезьяну, сжавшуюся в комок.

«Пора!» – голос Дамбаллы коснулся моего разума.

У меня есть не больше пары секунд, но мне этого хватит. Смена облика. Тело израненного ассирэя исчезает, а я возвращаюсь в изначальную, весьма потрепанную форму. Облако света вздрагивает, и великий дух вскидывается, неожиданно крепко сжав в своих объятиях сына Немерона, мешая тому пустить в ход смертоносные серпы. А я изо всех сил бегу вперед: это мой шанс, возможно, единственный.

Десяток шагов, разделяющий нас, преодолеваю почти мгновенно: выпитые зелья и доспех нага, усиленный Пирамидой поглощения, сделали свое дело – я буквально продавливаю собой ставший слишком плотным воздух. Я знаю куда бить, ибо четко вижу нечто похожее на пульсирующее в центре балахона сердце, обмотанное тонкими цепями.

Фигура хранителя дергается в объятиях Дамбаллы, я вижу, как сосредоточие силы, ядро души наливается светом, страж храма явно хочет повторить тот же прием, что поверг в прах его прошлого врага. Но времени у него уже нет – мой удар вскрывает броню пустоты, надежно защищавшую своего хозяина. Под действием оружия богов она распадается на куски, балахон, служивший телом для хранителя храма, трещит под выпущенными из перчаток когтями, словно обычная гнилая ткань. Но полубог не сдается: осыпаемый моими ударами, удерживаемый великим духом, он изворачивается и запускает в полет свои серпы прежде, чем я успеваю добраться до его сосредоточия жизни.

Сердце полубога стучит прямо у меня перед глазами, тонкие нити сосудов, по которым перетекает энергия, вибрируют натянутыми струнами, голубая плоть пульсирует в такт силе – мои когти вонзаются в мягкую плоть, разрывая ее на куски вместе с тонкими нитями опутывающих цепей. А следом в тело Дамбаллы врубаются серпы, брошенные хранителем храма и пролетевшие по небольшой дуге, и практически разрубают пополам оболочку великого духа.

И падают у моих ног, не в силах продолжить полет без воли, направляющей их…

Несколько секунд я стоял в полной прострации, не зная, что теперь делать, а затем шагнул к той, что помогла мне выжить. Присев, опустил руки в теплое лучистое облако света и почувствовал огромную мохнатую шкуру. «Спасибо за помощь!» Это она первая предложила действовать совместно, противостоя общему врагу. Ее мысли и, возможно, сила, привели меня в чувство, когда я, обезумевший от боли после кислотных объятий, почти заживо растворившись, лежал без сознания, свалившись в благословенную темноту забытья.

Не в силах победить сама, она обратилась к тому, кто однажды ей уже помог, пусть и поневоле. И сейчас я чувствовал, как она умирает. Последний удар стража храма нанес ей смертельную рану. До меня донеслись ее мысли: странные, далёкие и в тоже время близкие, словно лес говорит со мной. Она о чем-то просит, это нечто важное для неё. Прислушиваюсь, стараясь разобраться в отголосках ее мыслей. Нечто очень ценное, что-то, что не позволит ей исчезнуть без следа. Что это? Образы, мельтешение картинок и мыслей, джунгли, росток, пробивающийся из земли, что-то еще, что я не могу понять, новая череда образов и мыслей.

Ещё пытаюсь ухватиться, понять, что нужно сделать, но в ответ уже тишина – великий дух умер, окончательно покинув этот мир.

Я сидел опустошенный, и непрошеная гостья скатилась по моему лицу. Я видел много смертей, убивал сам, но сейчас что-то ушло из этой вселенной навсегда и мир стал беднее. Не знаю, куда уходят тени духов и богов, исчезают они окончательно из нашей вселенной, или есть и для них свой уголок и страна покоя, но, если есть, пусть ты найдешь там себе место света и тишины. Легких снов, Дамбалла.

Вставая с колена, я заметил на полу нечто крохотное, чего там раньше не было – маленькое семечко, едва светившееся в темноте, словно мелкий уголек. Возможно, об этом она меня и просила. Нагнувшись, поднял его и убрал к себе в поясной карман. Если я прав, то мне известно место, где тебе будет хорошо.