отверстие и в конце концов установили в нем микрофон, который работал. Такой же подход они применили к жилью: для этого пришлось долго и упорно просверливать подоконники, чтобы пропихнуть микрофон снаружи.

В один из дней в начале 1985 года, под покровом темноты, агентам удалось установить «жучок» в окне кондо. «Жучок» работал хорошо, отмечал Бержерон. Но проблема была в том, что Балджер врубал на всю катушку стереосистему или телевизор, как только к нему приходил Флемми, после чего преступники поднимались наверх, чтобы обсудить дела. Все усилия оказались напрасны.

Потом, 2 февраля 1985 года, пока Балджер спал, агенты установили микрофон в дверце его черного «Шеви». Однако на следующий день, когда Балджер сел в свою машину и отправился в Южный Бостон, агенты услышали только однообразный дорожный шум. Микрофоны улавливали лишь шуршание и трение покрышек о дорожное покрытие. Даже после того, как следующей ночью «жучок» переставили, агенты столкнулись с постоянным «недостатком чистоты записи», не позволяющим разобрать хоть что-нибудь из того, что говорил Балджер. Часть проблемы заключалась в несовершенстве технологии, которую они вынуждены были использовать. Они пользовались миниатюрным устройством, которое передавало сигнал на прослушивающую аппаратуру, на которую и производилась в конце концов запись разговоров. Это означало, что их возможность записывать что бы то ни было зависела от того, насколько близко фургон с аппаратурой мог находиться к машине Балджера, а это было совсем непростой задачей. Более того, агенты вынуждены были соревноваться с дорожным шумом, а также с привычкой Балджера включать радио в машине, пока он и Флемми разговаривали шепотом, максимально осторожно подбирая выражения.

Это была постоянная борьба – с невероятным трудом расшифровывать, кто именно говорил в машине и о чем. Самый удачный вечер выдался 17 февраля 1985 года, когда двум агентам УБН и Бержерону удалось проследить за Балджером и Флемми, ездившими на встречу с Джорджем Кауфманом в «Три О». Был одиннадцатый час вечера, когда Балджер и Флемми вышли из бара и поехали прочь. Продираясь сквозь дорожный шум и радиопомехи, агенты все же расслышали, как в машине разговаривают о переменах в криминальной иерархии. Они услышали, что бандиты упоминают Хоуи Винтера, который уже совсем скоро должен был выйти из тюрьмы. «Провалился бы этот Хоуи», – сказал Балджер.

Удалось поймать и обрывки разговора о наркотиках:

…«Ебаная сделка по кокаину», – сказал Флемми.

…«Я управляю делами и вообще всем по телефону», – ответил Балджер.

Прослушка была мучительным делом, но так и не дала ничего, кроме обрывков фраз. Они записали куски разговоров о деньгах, «складах наркоты» и бизнесе Балджера на азартных играх. Записали даже нечто, что, по их мнению, относилось к местным агентам ФБР, но они не понимали, что это могло означать: «Коннолли что-то чертовски нервный последнее время», – заметил по какому-то поводу Флемми.

Агенты тем не менее были рады и этим записям: время шло, а им так и не удавалось выловить достаточно связных фраз, чтобы получить наконец единую криминальную историю. Они видели, как Балджер сидит в машине вместе с Патриком Неем, который выполнял роль связного между Балджером и Джо Мюрреем, но не удалось уловить, что именно было ими сказано. В другой раз они наблюдали, как подручный Балджера залез в машину и передал боссу пачку денег, – и снова разговор был почти не слышен. Как-то им повезло: они услышали, как рассерженный Балджер ругает своего пособника за то, что тот осмелился искать его в доме Терезы Стэнли. Балджер посчитал этот «косяк» актом неповиновения, заявив, что порвет любого, кто сунется туда. «Семья не имеет ничего общего с нашей “темой”, – заявил он.

Ни в одном из предыдущих расследований не удавалось записать Балджера на пленку – даже отрывочные фразы, но следователи понимали, что если они хотят выдвинуть обвинение, которое можно будет представить в суде, то им необходимо улучшить качество их записей. 7 марта в 2 часа 40 минут ночи Рейли и Бержерон предприняли последнюю попытку изменить расположение микрофона. «Мы думали, он спит, потому что он всегда отправлялся спать примерно в полтретьего ночи, – вспоминал Рейли. – Мы завернули за угол здания, а он как раз выходил из дома. Он заметил нас, а мы его, так что мы просто развернулись и побежали». Бержерон сказал, что взбешенный Балджер запрыгнул в свою машину, где уже сидела его подружка Грейг, и принялся нарезать круги по парковке. «Он гонял по кругу как сумасшедший, орал на спутницу, в высшей степени разозленный и полный подозрений, и кричал, что знает все о копах».

Флемми не было в городе – он находился в Мексике, и нервный Балджер по-настоящему вспылил. Проклиная следователей, на следующий же день, 8 марта, он встретился с Коннолли. Потом, три дня спустя, агенты УБН Рейли и Бери последовали за Балджером, когда он направлялся в своем черном «Шеви» в гараж, находившийся за магазином спиртных напитков в Саути.

Слова, которые они услышали от Балджера, означали крах всех их усилий.

«Он прав – они действительно запихали “жучка” в машину».

Агенты выскочили из своего фургона и бросились к гаражу снимать оборудование для прослушки. Они меньше всего хотели, чтобы подозреваемые точно узнали, какая именно технология была использована против них. Они обнаружили Балджера, придерживавшего открытую дверцу автомобиля, и Кевина Уикса, стоявшего рядом и державшего в руках детектор радиочастотных излучений, способный обнаруживать такие «жучки», которые использовало УБН. Увидев Рейли, Бери и еще двоих агентов УБН у себя в гараже, Балджер применил свой обычный прием «бей первым», столь характерный для его общения с полицией. Он сказал, что удивлен, как это им удалось установить «жучок». «У меня такая крутая сигнализация», – проговорил он, в то время как Рейли подался вперед и стал шарить рукой по дверной панели, пытаясь вытащить микрофон. Балджер отметил, что он догадывался, что «что-то такое» происходит, еще с того дня, как несколько месяцев назад столкнулся с Бержероном и Рейли на парковке у дома. Однако он ни словом не обмолвился о своих контактах с ФБР.

Бери заметил, что у Балджера на ремне необычная пряжка, с выбитым на ней словом и датами: «АЛЬКАТРАС: 1934–1963». Чтобы поддержать разговор, агент отметил красивую пряжку, Балджер не стал объяснять, как она к нему попала.

Криминальный авторитет и агенты продолжали подкалывать друг друга. Балджер все пытался выудить у них в деталях, когда же все-таки ему подсунули «жучок» и как долго он работал. Он попытался угадать: «Семь, ну максимум девять дней назад, да?» Уикс встрял в разговор, предположив, что прослушку поставили месяца два назад, и добавил: «Может, у меня в машине тоже теперь “жучок”».

«Хочешь купить мою тачку? Дешево отдам», – сострил Уикс.

Бери спросил у Балджера, где