— В таком случае зачем вы убили Цыгана? — настойчивоповторил свой вопрос Цапов.

— Отработанный материал, — чуть поморщился полковник, — онбыл нашим осведомителем, а в последнее время решил начать двойную игру. Давалинформацию не только про вас, но и про нас. Согласитесь, что рано или поздноэто должно было кончиться.

Цапов промолчал. Конечно, у Цыгана всегда былифантастические связи и возможности. Он всегда владел информацией. Но являлосьли это результатом его связи с контрразведкой или были и другие источники?Поверить в слова полковника было почти невозможно. Цапов знал Цыгана достаточнодавно. Тот разоблачил немало агентов, внедренных в преступные группы. Но, сдругой стороны, даже сам великий сыщик Азеф, принимавший участие в убийствецарей и возглавлявший эсеровские террористические организации, был агентомцарской охранки. Цапов молчал, размышляя над словами полковника. Долго молчал.Потом наконец предложил сидевшему перед ним человеку:

— Покажите ваше удостоверение.

Тот улыбнулся, снял очки, тщательно протер их, надел. Затемдостал из кармана красное удостоверение и, раскрыв его, показал Цапову.

— Теперь вы убедились?

Полковник Виктор Авдонин, прочел Цапов. Никаких сомнений неоставалось, он видел такие же удостоверения у сотрудников контрразведки.Разрешение на право ношения оружия. Подпись самого директора ФСБ.

— Что вы от меня хотите? — Он до последнего отрицал своюпричастность к МВД. Впрочем, Авдонин уже не настаивал на своей версии,сознавая, что Цапов все равно обязан все отрицать.

— Мы предлагаем вам решать свои вопросы вместе с нами, —сказал Авдонин, — мы ведь занимаемся одним расследованием.

— Это вы убрали Суходолова и Сазонова?

— Конечно, нет. Суходолов был нашим осведомителем, —откровенно сказал Авдонин, — вы видите, насколько я вам доверяю. Я знаю, что вМВД об этом знали, и поэтому глупо скрывать очевидный факт, тем более послесмерти самого Суходолова. Но кто-то, очевидно, обо всем узнал и решил такимобразом подставить нашу службу. Теперь вы понимаете, почему мы хотим объединитьнаши усилия?

— Такие вопросы я не решаю, — сказал Цапов.

— Понимаю. Мы выйдем на Игоря Николаевича. Но вас мы хотелипредупредить насчет Цыгана. Он слишком явно работал на обе стороны и несколькоувлекся. Мне кажется, что вы все поняли. Постарайтесь переварить этуинформацию. Тогда вам будет легче.

Авдонин взглянул на Полухина и усмехнулся.

— Можете поговорить со своим другом. Не лучше ли мнеоставить вас вдвоем? — И, не дожидаясь ответа, полковник вышел из комнаты.

— Чего молчишь? — спросил с вызовом Полухин.

— Иди ты, — обозлился Цапов. — Ты сам не понимаешь, в какуюситуацию меня загоняешь. Хотите, чтобы я стал вашим «внутренним агентом» в МВД?Мало вам своих стукачей в мундирах? Для чего этот цирк?

— Никто не предлагает тебе быть двойным агентом, —отмахнулся Полухин, — просто мы посчитали, что лучше тебе обо всем знать ссамого начала. Если хочешь знать, это была моя идея. Я ведь тебя хорошо изучил.Полезешь в драку, и тебе оторвут голову. Фокусника ищут как уголовника по всемугороду. И еще обвинение в убийстве повесили. Да первый же встречный постовойтебя пристрелит. А ты обиженного из себя строишь.

— Дурак, — зло бросил Цапов, — при чем тут обиженный, есливокруг этого дела столько мертвяков. У меня есть конкретный приказ, и я обязанего выполнить.

— Авдонин прав, тебе нужно подумать, — Полухин приложил палецк голове, — и крепко подумать, Костя. Сам знаешь, какое сейчас время. Решаетсятвоя судьба. Не надоело тебе в агентах ходить? Ты ведь еще подполковник, адавно мог стать полковником и какой-нибудь отдел возглавлять. Или управление.Подумай над моими словами.

— Вот оно что, — сплюнул Цапов. — А ты, Полухин, скурвился.Давно ты так правильно думать стал?

— Давно, — огрызнулся Полухин, — уже два года.

В комнату вернулся Авдонин.

— Поговорили? — взглянул он на Полухина. Тот пожал плечами,отвернулся. Авдонин понимающе кивнул. Затем взглянул на Цапова.

— Машина вас ждет. Отвезет в город. Надеюсь, вы понимаете,что о нашей беседе вы не имеете права никому рассказывать. Впрочем, это в вашихсобственных интересах. Хотя полагаю, что Игорю Николаевичу вы все равнонапишете подробный рапорт. Но это даже к лучшему, так как наше руководство ищетповод для встречи с генералом. Можете ехать. До свидания. Ваше оружие и телефонвам вернут.

Цапов поднялся со стула. Взглянул на Авдонина, затем наПолухина. И, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

— Крепкий орешек, — сказал Авдонин, глядя в окно наотъезжающую машину с Цаповым.

— Я вас предупреждал. Он всегда такой был, — вздохнулПолухин. — Думаете, он вам поверил? Он все равно будет копать.

— В таком случае он выроет свою могилу, и мы закопаем его втой самой яме, которую он для себя отроет, — спокойно заметил Авдонин.

Сидя в машине, Цапов размышлял над состоявшимся разговором.Он молчал до тех пор, пока автомобиль не доехал до первой станции метро.

— Остановите, — попросил Цапов. Водитель удивленнообернулся, но сидевший рядом с ним офицер ФСБ кивнул в знак согласия.

— Не нужно провожать меня до дома, — пошутил Цапов, — ядоберусь сам. До свидания, ребята, спасибо, что подвезли.

Он вылез из автомобиля и зашагал к станции метро. Войдя вздание подземки, он достал свой мобильный телефон и включил аппарат. Почтисразу раздался звонок.

— Где ты пропадаешь? — раздался злой голос Игоря Николаевича.— Неужели не мог позвонить?

— Что-то случилось? — как можно спокойнее задал свой вопросЦапов.

— Мы все проверили. Вместе с прокурором города. Их просилиубрать данные об автомобиле сотрудники ФСБ. Это была их машина, и они проводилиплановую проверку своего агента. Ты меня слышишь?

— Слышу, — сказал он внезапно пересохшими губами. — Нам,похоже, нужно срочно встретиться.

Вечером Фомичев вошел в кабинет Кудлина, чтобы обговоритьдетали завтрашней поездки. Самолет, заказанный в Англии, они ждали утром, вдвенадцать часов, и Фомичев заранее послал Мумиева в аэропорт, чтобы тот сосвоими людьми неотлучно находился около лайнера. После разговора с Авдонинымбывший генерал госбезопасности чувствовал понятную тревогу. Он понимал, что всезаверения его бывших коллег ничего не стоят. Если дано разрешение на ликвидациюРашковского, то банкира не может спасти ни один человек в мире. И ни одна самаялучшая охрана. Единственное, на что мог надеяться Фомичев, — на быстрый отъездРашковского. Он и означал бы отложенную казнь.