– Думаю, это дело рук Джеса. Он сказал, что надеется с тобой потанцевать.

– Полагаю, ты сказала ему, что я не танцую?

Аша огляделась. Новый Приют, еще с утра полный грязных, потных оборванцев, превратился в собрание нарядных людей: лестонгов, скраллов, драксоров, выстроившихся полукругом в ожидании невесты.

В центре поляны с помощью зажженных ламп был выложен круг, в котором стоял Дакс, одетый в свой обычный наряд, который, судя по всему, был у него единственным.

Перед ним выстроились сиденья из кедровых бревен, спиленных утром. Усаживаясь, Аша почувствовала сильный смолистый аромат дерева. В стороне от круга она уловила приглушенный разговор.

– Как же я могу отказаться от такого предложения? – спрашивала пожилая седовласая женщина из скраллов свою молодую соседку из драксоров, протягивая ей кувшин с элем.

– Но ты прожила в Фиргаарде всю свою жизнь. Это твой дом.

– Разве? – женщина склонилась к девушке. – А может, это клетка, из которой я собираюсь вырваться?

Девушка передала ей кувшин.

– Поэтому ты уйдешь в Редколесье после того, как все закончится?

– Думаю, многие уйдут, – женщина сделала глоток. – Там есть свободные земли. Лестонги сказали: если мы будем возделывать их, то они отдадут их нам. А здесь, в Фиргаарде, большинство из нас останутся бездомными и умрут с голода через месяц.

– Лорд Дакс никогда не позволит, чтобы это случилось.

– У лорда Дакса будет масса более важных дел, нежели забота о скраллах. Поверь мне, девочка. Я пережила три бунта невольников.

– Но все они были подавлены.

Женщина-скралл лишь пожала плечами.

– Даже если завтра лорд Дакс одержит победу, он может проиграть на следующий день, или через месяц, или через год. Он наживет себе кучу врагов, если займет трон своего отца. И эти враги захотят выместить всю злобу на ком-то еще. Я всю жизнь прожила среди вас и точно знаю, кто попадет под раздачу. – Она постучала указательным пальцем себя по груди.

– Никто не собирается заботиться о нас, – с горечью сказала пожилая женщина. – Мы должны подумать о себе сами.

Она протянула кувшин обратно девушке, но та покачала головой.

– Там может быть еще хуже.

– Я все же попытаю счастья, – сказала женщина и сделала еще глоток.

По лагерю пронесся тихий вздох, и голоса смолкли. Из своего шатра вышла Роя. Она шла через расступающуюся толпу к церемониальному кругу в простом льняном платье и наброшенном на плечи светло-сером шарфе. Ее кожа белела в свете ламп, а темные глаза сияли, словно два черных озера в звездную ночь.

В то мгновение, когда она вступила в круг, что-то изменилось.

Аша увидела девушку, которая уже стала королевой. Роя, дочь Поющего Дома, была благородна, изящна и… грозна.

– То, что будет связано здесь и сейчас, никогда и никем не сможет быть развязано, – провозгласил Джес.

В лагере не было жриц, поэтому брат Рои взял на себя обязанность провести обряд.

– Я сплетаю нити двух жизней в одну. Лишь смерть сможет разорвать эту нить и разъединить эти жизни.

Роя произнесла слова клятвы первой, ее звонкий голос рассек воздух словно меч.

– Пусть смерть бесчинствует! Пусть шлет пронизывающий холод, чтобы выстудить любовь из моего сердца. Бушующий огонь, чтобы выжечь мои воспоминания. Ветер ураганной силы, чтобы заставить меня пройти через ее ворота. И время, чтобы разрушить мою преданность.

Она смотрела Даксу в глаза, когда повторяла слова Вилии.

– Я буду ждать тебя, Дакс, у ворот смерти.

По коже Аши пробежали мурашки. Дакс повторил клятву. И если голос Рои звучал ровно, то его слегка дрожал от волнения.

– Пусть смерть бесчинствует! Пусть шлет пронизывающий холод, чтобы выстудить любовь из моего сердца. Бушующий огонь, чтобы выжечь мои воспоминания. Ветер ураганной силы, чтобы заставить меня пройти через ее ворота. И время, чтобы разрушить мою преданность.

Он взял руку лестонки с удивительной нежностью.

– Я буду ждать тебя, Роя, у ворот смерти.

Когда их запястья были перевиты, они подняли руки, чтобы все увидели доказательство их обручения. Лагерь взорвался радостными криками. Драксоры ринулись поднимать на руки Дакса, а лестонги подхватили Рою. Вопящая толпа понесла их в шатер.

Аша увидела, как их взгляды встретились. Дакс слегка нервно улыбался. И через мгновение молодожены скрылись из вида.

После обряда круг, выложенный лампами, заняли музыканты, а вокруг них принялись танцевать драксоры и лестонги. Аша сидела на скамье в стороне и ждала, когда Сафира вернется с закусками.

За спинами танцующих она мельком видела одного музыканта, извлекающего из своей лютни мелодию за мелодией. Упитанный широкоплечий лестонг рядом с ним, сверкая глазами, выбивал ладонями ритм на барабане и распевал залихватские песни, а Калли, пританцовывая, играла на свирели по другую сторону от Торвина.

Неожиданно кто-то возник перед Ашей, загородив от нее музыкантов. Она подняла голову и увидела добродушные глаза в обрамлении пушистых ресниц. Перед ней стоял и улыбался со всем своим юношеским задором Джес. Пахло от него кардамоном и лимонником.

– Я не танцую, – сказала Аша, не дожидаясь его вопроса.

– Это мне уже передали, – он указал на свободное место рядом с ней. – Я могу присесть?

Не успела Аша открыть рот и сказать, что это место Сафиры, как он уселся рядом.

Какое-то время они молча наблюдали за мельканьем рук, лиц, ярких рубашек и мантий танцующих. Аша смотрела, как юбка Калли кружится вокруг ее голых ног, притопывающих в грязи.

– Дакс говорил, ты любишь древние напевы, – сказал Джес, разглядывая юную лестонку с блестящими черными кудрями, рассыпавшимися по плечам. Она танцевала с двумя девушками и весело посмеивалась, запрокинув голову.

Аша искоса глянула на него.

– Полагаю, он прав.

– Еще он сказал, ты сожгла единственные копии, что были в городе.

Аша вздрогнула, вспомнив тот день.

– Я хотел отправить тебе официальное приглашение в Поющий Дом, – продолжил он, видя ее реакцию.

Он снова бросил взгляд на черноволосую девушку, и Аша подумала, что они, должно быть, друзья.

– Столько напевов утеряно, но в нашей библиотеке сохранилась небольшая коллекция. Если приедешь к нам, сможешь прочитать их и переписать, если захочешь.

Аша не могла вспомнить, когда в последний раз незнакомец был с ней так добр. Эта мысль заставила ее едва заметно улыбнуться. Джес заметил это и тоже расцвел широкой белозубой улыбкой, осветившей его лицо.