– Но когда всех невольников отпустят, кто будет одевать вас и готовить вам пищу, строить храмы и ухаживать за садами? Вся ваша жизнь изменится в одночасье, весь прежний уклад рухнет. Найдется ли нам место возле вас? Станете ли вы относиться к нам как к равным?

– Станем, – зло бросила она, но была ли эта злость ответом на его сомнения или на ее собственные, она не поняла.

– Едва ли найдется хоть один драксор, готовый добровольно отказаться от слуг, – покачал он головой. – И где мы будем жить? Кто даст нам работу и будет платить за нее?

Торвин с раздражением пнул комок земли.

– Жизнь никогда не налаживается быстро после таких изменений. Драксоры придут в бешенство, и скраллы станут легкой мишенью для их гнева. Нам будет опасно оставаться в городе.

– Поэтому ты уходишь, – отрезала она.

Аше хотелось бы, чтобы эти слова прозвучали не так резко.

Торвин не удостоил ее взглядом.

– Когда? – продолжала она. – Сегодня? Завтра?

Все дни этот вопрос не давал ей покоя.

Торвин помедлил с ответом.

– На рассвете, когда армия выступит к Фиргаарду, я отправлюсь в Дармоор. Все мои вещи уже упакованы.

У Аши что-то оборвалось внутри.

– Тогда тебе лучше уйти из лагеря, – она выплюнула эти слова как горькое лекарство.

Она не могла смотреть на скралла, не могла думать ни о чем другом, кроме его слов. Она уставилась на море шатров, раскинувшихся по долине, и единственная мысль стучала у нее в голове: больше всего на свете он хочет свободы.

– Вдали отсюда ты будешь в большей безопасности.

Вдали от нее.

Торвин остановился. Через мгновение он шагнул к ней.

– Безопасности? – он буравил ее взглядом. – Значит ли это…

Аше казалось, что она слышит его мысли, кружащиеся в голове.

– Ты пытаешься защитить меня?

Она знала, что если посмотрит на него, то выдаст себя с головой, поэтому принялась рассматривать его торчащие из-под ворота рубашки ключицы. Едва сдерживаясь, чтобы не коснуться их, она убрала руки за спину и хмуро потупилась.

– Аша, посмотри на меня.

Она не послушалась, и тогда он склонился к ней, дотронулся кончиками пальцев до обезображенной кожи, прошелся по линии волос, погладил щеку и шею.

Аша подняла глаза. Его взгляд заставил ее задохнуться. Она будто заглянула в самое сердце пылающей звезды.

– Знаешь ли ты, каково это – видеть тебя танцующей с другим, понимая, что мне никогда им не стать? – тихо произнес он, убрав руку от ее лица. – Каково это – понимать, что у тебя и в мыслях не может возникнуть, что подарок, ждущий тебя в шатре… может быть от меня?

Аша оглядела отлично сидевший на ней наряд.

– Это платье?

– Я знал, что тебе совсем нечего надеть на церемонию, – кивнул он. – И Калли сделала мне одолжение. Я попросил ее сшить для тебя наряд.

– Но почему ты мне не сказал?

Неожиданно поблизости послышались чьи-то торопливые шаги. Они отпрянули друг от друга. Торвин повернулся к незнакомцу, поднимающемуся к ним по тропе, а Аша отошла в сторону.

Запыхавшимся незнакомцем оказался юный драксор, которому тот передал свою лютню. Он держал ее в руках и испуганно переводил взгляд с дочери короля драконов на скралла и обратно.

– Меня послали сказать, – он покосился на шрам Аши, – чтобы ты вернулся. Они говорят, я сбиваюсь с ритма.

И протянул лютню Торвину.

«Знаешь ли ты, каково это?..» Аша знала.

Торвин взял инструмент.

– Передай им: я сейчас приду.

Мальчик кивнул и убежал обратно.

– Мне нужно возвращаться, – сказал Торвин, – прежде чем…

– Это точно так же, как видеть тебя с Калли, – перебила его Аша, – и понимать, что рядом с ней ты никогда не будешь в опасности.

Торвин обернулся и уставился на нее.

– Что?

– Ты спрашивал, знаю ли я, каково это.

Аше вдруг надоело притворяться. Она устала постоянно чего-то опасаться, о чем-то думать: о свадьбе брата, войне или о том, что он скралл, а она из драксоров.

Она провела пальцем по его ключице, по зажившим отметинам от ошейника. Торвин прерывисто вздохнул, когда она дотронулась до ямки под горлом, где под кожей бешено бился пульс.

– Аша…

Она хотела забрать его отсюда. Хотела, чтобы он произносил ее имя снова и снова.

– Аша…

Ее пальцы пробежали по его шее и легонько коснулись подбородка.

Он уронил лютню на землю и подошел ближе, так близко, что Аша почувствовала соль на его коже. Он запустил пальцы в ее волосы и откинул голову. А затем, не сводя с нее горящего взора, Торвин начал ее целовать: сначала очень мягко, потом все настойчивее, словно он был голоден, и только Аша могла утолить его желание. Она вцепилась в ворот его рубашки и поцеловала в ответ еще более жадно, чем он. Торвин схватил ее за талию и прижал к себе. Кузница оказалась прямо за спиной Аши. Торвин увлек ее к зданию и прижал к теплой деревянной стене. Ее ладони блуждали по его груди и плечам, а он целовал ее в шею, зарываясь пальцами в волосы.

Аша тихонько вздохнула. Ей безумно захотелось повиснуть у него на шее, обвить ногами его бедра, но Торвин вдруг схватил ее за запястья и остановил, услышав шаги, снова спешащие к ним.

Аша застыла. Торвин прижался лбом к ее лбу, прислушиваясь.

– Торвин, – послышался голос все того же мальчика.

Торвин недовольно нахмурился.

Еще шаги.

– Клянусь, он был здесь…

Второй голос, низкий и хриплый, позвал его.

Торвин отпустил запястья Аши и склонился к ней, прижимая к стене. Он принялся поглаживать пальцем верхнюю губу Аши, останавливаясь, когда шаги ищущих его людей приближались, и начиная снова, когда они отдалялись. Аша потянулась поцеловать его, но он ей не позволил, продолжая свою нежную пытку. Дальше палец двинулся по ее подбородку, шее, прошелся по ключицам и плечам.

Аша закрыла глаза и откинула голову, позволив ему исследовать себя.

Казалось, это длилось целую вечность, пока наконец незнакомцы не бросили поиски. Когда звук их шагов замер вдали, Аша выдохнула.

Торвин поцеловал ее в шею.

– Когда танцы закончатся… можно я приду к тебе, в твой шатер?

– Мой шатер? – эта мысль ужаснула ее. – Тебя увидят.

Не считая того, что она делила его с Сафирой.

– Не увидят.

Это было чересчур рискованно и опасно.

«Мне нужно держаться от него подальше для его же блага».