же внушает ей чувство чего-то приятного и согревающего. Наталия с радостью прижимается как можно ближе к крепкой, широкой груди Эдварда и утыкается в нее лицом. В его надежных руках девушка чувствует себя маленькой девочкой, находящаяся под защитой потрясающего человека, который не совсем уверен в себе, но у которого столько тепла, сколько нет, пожалуй, ни у кого.

Несколько секунд они оба ничего не говорят. А затем Эдвард уверенно, но очень тихо нарушает тишину, уткнувшись носом в макушку Наталии, гладя ее по голове и едва сдерживая желание расплакаться, пока она все еще продолжает горько рыдать со страхом, что он отпустит ее и уйдет.

— Я не оставлю тебя, слышишь, — тихо, уверенно говорит Эдвард. — Больше я не совершу эту ошибку. Не важно, в качестве кого я останусь. Без моей поддержки ты точно не останешься, клянусь.

Эдвард на пару секунд замолкает, крепко обнимая Наталию и поглаживая по голове или спине, чтобы немного успокоить.

— Только ты и сама останься, — мягким, тихим голосом продолжает говорить Эдвард. — Пожалуйста, останься. Не бросай меня. Ты очень нужна мне. Нужна как никогда. Я не хочу, чтобы мы расставались. Не хочу, чтобы ты навсегда ушла из моей жизни. Именно благодаря тебе я так или иначе держусь. Если тебя не будет рядом, то точно сойду с ума. Только ты можешь сделать меня сильным и побудить продолжать бороться за свои желания.

Эдвард мягко целует Наталию в макушку, пока его одна его рука расположена у нее на затылке, а другая — медленно водит по верхней части спины.

— И сейчас я как никогда лучше прекрасно понимаю своего брата. Когда у него была такая же апатия… Когда ему казалось, что он потерял человека, которого любит… Со мной происходит то же самое… Я тоже лишусь смысла жизни, если потеряю тебя навсегда. Мой главный страх вовсе не получить наказание за все свои проступки или отправиться в тюрьму за то, чего я не делал. Больше всего я боюсь потерять важных мне людей… Свою семью… И тебя… Отдал бы что угодно, лишь бы вернуть их любовь и доверие… Чтобы меня перестали осуждать… Чтобы хоть кто-то был бы на моей стороне…

Эдвард на пару секунд утыкается носом в плечо Наталии, будучи больше не в силах скрывать свои настоящие чувства к той, из-за которой буквально потерял сон и аппетит.

— Мне все равно, есть ли у меня деньги, свой дом, квартира, хорошая работа… — с учащенным дыханием взволнованно говорит Эдвард. — Плевать, что я — жалкий нищеброд, живущий за чей-то счет и неспособный обеспечить себя. Для меня важно одно — чтобы рядом со мной были те люди, которых я люблю всем сердцем. Я знаю, что никто не простит меня просто так. Однако я должен извиниться перед всеми и признать все свои ошибки. И я готов. Готов извиниться. Готов начать уже сейчас.

Эдвард снова ненадолго замолкает, довольно часто и тяжело дыша и чувствуя, как каждая его мышца дрожит от напряжения. В какой-то момент он переводит взгляд на Наталию, которая по-прежнему утыкается лицом ему в грудь и безутешно плачет. Крепко прижимается к нему и не желая отпускать того, в ком она видит надежного защитника.

— Пожалуйста, Наталия, не отвергай меня, — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард. — Позволь мне помогать тебе… Поддерживать… Успокаивать… Разреши защищать тебя… Может, ты уже давно не ребенок, но мне всегда напоминала мне ребеночка… Особенно сейчас. Глядя на тебя, я только больше убеждаюсь в том, что ты похожа на маленькую девочку, которую так и хочется обнять и защитить от этого мира, в котором слишком много несправедливости и зла. Мне будет намного спокойнее, если ты будешь под моей защитой. Обещаю, я не сбегу как подлый трус. Дай мне шанс хотя бы защищать тебя и оказывать свою поддержку. Ты всегда сможешь на меня рассчитывать. Прошу, Наталия, не уходи. Ты нужна мне…

Наталия крепко обвивает шею Эдварда обеими руками, все еще продолжая прятать лицо у него в груди и прижиматься к этому человеку как можно ближе, будто это жизненно важно для нее. От одной только мысли, что он уйдет, у нее начинается сильная паника. Ведь такого, как этот мужчина, больше не свете нет. И вряд ли когда-нибудь будет.

— Будь кем угодно… — низким, охрипшим голосом произносит Наталия. — Только останься… Не уходи… Прошу тебя, не уходи… Я чертовски нуждаюсь в тебе! Не хочу тебя терять! Не хочу… Я этого не выдержу!

— Я не уйду, обещаю, — мягко и тихо обещает Эдвард, погладив Наталию по голове и еще крепче обняв ее обеими руками. — Никуда…

— Я больше не могу… — Наталия издает пару негромких всхлипов, пока пальцы одной ее руки сжимают волосы Эдварда у него на затылке, а другая — воротник его куртки. — Не могу переживать этот ужас одна… У меня нет сил…

— Ты не одна, милая, я помогу тебе. Сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе справиться с этим.

— Я думала, что сойду с ума, когда долгое время пыталась справиться с проблемами сама. Это было ужасно! Ужасно! Я больше не хочу быть одной! Держать все в себе! Я не могу! Я устала!

— Тише-тише, все хорошо, я здесь, с тобой, — полушепотом отвечает Эдвард, нежными движениями руки гладя Наталию по спине. — Все хорошо…

— Помоги мне… — с жалостью во взгляде умоляет Наталия, переложив руки Эдварду на спину и прижимаясь как можно ближе к его груди. — Пожалуйста, Эдвард, помоги мне… Ты очень нужен мне… Я не справлю с этим без тебя…

Каждое слово дается Наталии с огромным трудом, а ее сильно колотит вовсе не из-за осенней прохлады, что воцарилась в воздухе. Из-за страха лишиться поддержки в лице Эдварда. Ей, нежной, хрупкой и слабой девушке, очень нужен сильный и надежный человек, который мог бы одним лишь взглядом сказать, что все будет хорошо, а с ним она находится в безопасности.

— Все хорошо, Наталия, все хорошо, — тихо говорит Эдвард, гладя Наталию по плечу и запустив пальцы в ее волосы. — Все хорошо…

Эдвард крепко зажмуривается, едва сдерживая желание пустить слезу, поскольку безутешный плач Наталии буквально разрывает его душу на части, а она жмется к нему, словно испуганный ребенок, и боится отпустить.

— Пожалуйста, успокойся… — с жалостью во взгляде тихо умоляет Эдвард. — Мне больно видеть тебя в таком состоянии. Обещаю, я никуда не уйду. Буду с тобой столько, сколько нужно. Перестань плакать и дрожать… А иначе ты и меня заставишь плакать… Будем