Джейн, а графиня сказала называть ее Фионой. Я не думаю, что на самом деле использовал их имена, я просто не вставил так много ‘ваших милостей’, как следовало бы. ”

“Мне следовало поехать с тобой в Эдинбург, а не тебе останавливаться у меня”.

Эндрю внезапно увидел Хелену и Сюзанну вместе в своей постели. В разделе "Жадный ублюдок" в словаре...

“Давай, пойдем поужинаем, я не собираюсь ничего рассказывать о встрече с герцогом, но мне все равно, поделишься ли ты этой историей. Я не рассказывала Найджелу или Джастину ”.

Теперь Хелена знала, как держать слово, и ее решимости не рассказывать эту историю хватило примерно на полтора занятия. К тому времени, когда она закончила, Эндрю был уверен, что ее отец мог слышать их смех. После ужина его засыпали вопросами, в основном о том, откуда он знает герцога.

“Я появился на вечеринке, думая, что немного покажусь, а потом отправлюсь в город. Итак, меня таскают по комнате, знакомят с кучей людей, которых я не знаю и никогда больше не встречу, когда я сталкиваюсь лицом к лицу с тремя женщинами. Жена судьи, леди Уайли, жена графа, графиня Инчкейп и герцогиня Роксбургская. Вряд ли я могла повернуться и убежать, не так ли?”

Они все на секунду задумались над этим, но затем продолжили нагромождать. Это было добродушно, и если бы он не был готов вынести дерьмо из-за этого, он бы не показал Хелене фотографию. Они просидели в баре колледжа всю ночь, и это был вечер занимательных историй о каникулах. Солнечный момент Эндрю прошел, и он с радостью позволил другим рассказывать свои истории о славе или горе. Было много историй о встречах с друзьями из дома, которые учились в разных университетах. Было много дискуссий об относительных достоинствах университетов в больших городах. Колледжи Лидса, Манчестера и Лондона имели солидную репутацию на вечеринках. Особо отмечалось отсутствие музыкальной сцены в Кембридже.

После обычной воскресной утренней рутины Эндрю был у Адденбрука в 10.50, нервничая, несмотря на то, что провел там весь предыдущий семестр. После пяти недель отсутствия многие пациенты были новыми, но некоторых он все еще узнавал. У него был список дел по дому, с которыми они хотели помочь, но затем он толкнул тележку с подносами для ланча для санитара и получил возможность поздороваться со всеми. В тот первый день не было никаких встреч, слишком много дел, и многие дети вели себя неуверенно. Он не стал расспрашивать ни о ком из детей, лучше думать, что все они выздоровели, чем смотреть правде в глаза. Единственный пациент, о котором спрашивал Эндрю, был сын парня, которого он узнал из кафе Пегги, Рон. Был шанс, что он столкнется с ним, и он хотел убедиться, что тот не вмешается.

“Он пережил Рождество и Новый год, в тот раз он был бойцом, но, боюсь, в пятницу он скончался. Мы получили известие из хосписа ”.

Эндрю опустил голову и увидел лицо отца.

“Почему он Эндрю?”

“Я часто вижу его отца в городе по утрам, я просто хотел убедиться, что не сказал ничего плохого. Спасибо, что дали мне знать ”.

Если не считать звонка бабушке из библиотеки, день там был тихий. За ужином никого не было, так что Эндрю в итоге сидел с тремя аспирантами и позволил им вести большую часть разговора. Сидя с ними, он понял, что многому научился за эти вечера. Теперь ему не было никакой необходимости знать брачные привычки арктической крачки или что-то в этом роде, но это было интересное представление о том, что исследовалось там, в Колледже. Он узнал о пляже в Мораре в один из таких вечеров. Бар был в самом разгаре, когда Эндрю проходил мимо, но после недели, проведенной с Найджелом и Джастином, и предыдущей ночи он закончил на несколько дней. К тому времени, когда курс возобновился в четверг, он чувствовал, что знает материал. Эндрю знал, что у него все получится с математикой и особенно с информатикой, поэтому чувствовал себя уверенно, когда начался следующий семестр лабораторных работ и лекций.

Во вторник вечером Хелена пришла к нему в комнату, и они провели ночь в постели, болтая, пока приходили в себя. Хелена приставала к паре бывших парней во время перерыва с ограниченным успехом, судя по ее пренебрежительному разговору. Как сказал Лесли пятью годами ранее, парни рады засунуть свой член в рот женщине, но большинство из них не желали отвечать взаимностью. Это поразило Эндрю, и он не мог понять нежелания. Лежать между бедер женщины, смакуя ее соки, было для него опьяняющим. Это такой физический акт, задница, ноги, бедра, живот, сама киска - все участвует в акте поедания женщины. Иметь женщину, выгнувшую спину, прижавшуюся бедрами к его голове, было таким интимным действием. Из-за его роста регулярный секс с любой партнершей сверху часто не давал Эндрю возможности поцеловать женщину. Итак, хотя большинство людей сочли бы траханье с кем-то более интимным актом, чем поедание его, он всегда находил последнее гораздо более интимным. В тот вечер Елену попробовали дважды, первый раз как часть их обычной прелюдии, но второй раз был упражнением в поддразнивании и разочаровании для нее. Эндрю работал над тем, чтобы довести Хелену до кипения, даже не дав ей необходимой разрядки. Когда его пальцы безжалостно атаковали ее точку G. Она закричала в подушку, прежде чем оттолкнуть его, чтобы прийти в себя. Когда они наконец закончили, и второй презерватив был завязан, Хелена лежала в мусорном ведре спиной к нему, положив голову на сгиб его руки, а другой рукой он держал ее за грудь. Последними словами вечера от них обоих были ‘Хммм’.

Контраст с предыдущим вечером не мог быть более разительным на следующий день, в холодное унылое утро среды. Когда Эндрю пошел в кафе в понедельник утром, он подслушал, как несколько коллег Рона обсуждали новости о смерти его сына и о том, что похороны состоятся в среду. Эндрю не знал, почему он решил, что должен пойти, он не был религиозным и не знал семью. Он не пошел бы ни на какие поминки после этого, но это просто казалось правильным поступком. Это было за день до начала занятий, и поэтому он ушел. Единственными другими похоронами, на которых Эндрю когда-либо был, были похороны Фейт почти пятью годами ранее. Церковь была заполнена, но не до отказа, и он смог сесть в дальнем углу, подальше от посторонних глаз,