— Что делаем, Трикси? — нетерпеливо интересуется дракон и хлопает когтистой лапой себя по брюху, — время обедать! Мы их упустим!

Я только открываю рот, чтобы рассказать ему планы, как все начинает идти наперекосяк. Навстречу нищей банде Витовта организованно выскакивают бойцы в красно-синем. Быстро перестроившись в защитный строй, они по команде сержанта замирают, положив дубины на щиты. Острозаточенные концы гвоздей вбитых в них поблескивают. Вот так! Как говорит Ва, от Протопадишаха нужно ожидать любой подляны. Ты думаешь, что он далеко, расслабляешься. А он раз, и садится тебе на голову из ниоткуда. С ним даже в отхожее спокойно не сходишь. В любой момент прилетит.

Неколебимые, начинают метаться среди мусорных куч, но на удивление, их предводитель быстро наводит порядок.

— Стойте! Стойте! — треснувшим голосом вскрикивает он, — Герои! В атаку!

— Ряааа! — страшными голосами вопят, оборванцы, но предусмотрительно не двигаются с места. Рыцарь, спрятавшись за их спинами, дрожащими руками сыплет припас в ствол посоха. Где он его оторвал? Подобную рухлядь я бы даже вниманием не удостоила. Половина припаса просыпается мимо. Видно как он чертыхается, завозившись с тряпочным пыжом. Двигает деревянным шомполом, утрамбовывая заряд. Такими темпами этот олух откинет копыта до того как успеет им воспользоваться.

— Ряааа! Мои герои! — слабо подбадривает «Неколебимых» Витовт.

— Что там, Трикси? Почему они орут? Сейчас они посрывают голоса и догонять их будет неинтересно, — беспокоится мой дружок.

— Гвардейцы, — сообщаю ему я. — Поисковый отряд, пять человек.

— Гуууууу! — ревут гвардейцы и идут в атаку. Кастрюли подбитые сеном на их головах угрожающе качаются. Слышен треск дерева, а потом оглушительный бамс посоха, после которого над полем битвы повисает густое серое облако дыма. Я замечаю, как один из гвардейцев ловит магию удивленным лицом. С головы слетает кастрюля и сама рожа складывается в кровавую маску. Неприятное зрелище. Возможности рыцаря Витовта я недооценила.

В пороховом тумане быстро движутся дубинки. Почти ничего не видно, но мы отмечаем крики боли, предсмертные хрипы и вопли. Я чувствую, как немеют руки и в груди сама собой образовывается пустота. Перед хорошей дракой я всегда немного задыхаюсь, мне не хватает воздуха, в висках стучит. В общем, чувствую себя не очень. Я вынимаю нож из ножен, лезвие тускло отсвечивает. Сейчас они закончат, и мы разберемся с победившей стороной. В любом случае, гвардейцев никак нельзя упускать, слишком близко они к нам подобрались. Теперь уже почти понятно, что нужно косоглазому Протопадишаху. Догадаться об этом нетрудно, потому что в мои владения нагрянули основные силы Белых земель. Хотя бы поэтому. И все же некоторые сомнения у меня еще остались. Над этим надо думать.

Возможно, ему нужна не только моя Долина, а еще и Штуковина. Интересно, подозревает ли он о том, что именно она закидала Долину блескушкой? Да или нет? Большой вопрос, принцесса Беатрикс.

— Ну что, Трикси? Начинаем? — Ва дергает меня за ногу, — давай я по ним пальну? Ну, пожалуйста!

Я еще раз всматриваюсь в клубы дыма, а потом коротко командую:

— Справа, мой дорогой!

Он пружинисто подпрыгивает всей своей бронированной тушей и устремляется к полю битвы, немного отклонившись вправо. Тем беднягам, которые принимают моего чешуйчатого алконафта за увальня обычно сильно не везет. Дракона на боевом курсе может остановить только каменная кладка, и то сомнительно. Никто никогда не испытывал.

Дав ему фору в двадцать шагов я скатываюсь с кучи и бегу к сражающимся. Сердце противно бухает под броней, перед глазами туман. Кричу ли что-нибудь? Я не знаю. Звуки для меня остановились, в ушах только стук сердца и тонкий голос страха. Одно дело орудовать посохом, другое сталкиваться с противником лицом к лицу. Причем с любым, тут никакой разницы. Драка состоит из одних случайностей. Из сомнительных обстоятельств и не важно, что у тебя в руках. Важно, сколько удачи тебе отсыплет судьба.

Краем глаза я замечаю, как Ва обрушивается в гущу свалки, из которой тут же вылетают барон Витовт и его рыцарь. Откатившись в сторону, они брызгают по тропинке назад. Улепетывают с такой скоростью, что догнать их вообще невозможно. Надо признать, что со времени нашей последней встречи болван Витовт преуспел в беге. Теперь у нас с Ва нет никаких шансов. Совсем никаких. Теперь, как говорит Матушка Ва, нам проще укусить собственный зад, чем их догнать.

Я сбиваю с ног последнего выжившего — залитого кровью бородатого гвардейца. А потом безуспешно пытаюсь достать его ножом. Но стремительный дракон опережает меня, протыкая доспех бедолаги когтем, отправляя того к праотцам. Я скольжу чуть в сторону в ожидании неприятностей и быстро оглядываюсь, но на поле битвы теперь только недвижимые тела. На одном уже сидят три слизня. Мусорная долина кропотливо выполняет собственные обязанности, чистит ненужные вещи. Пара дней, и о том, что здесь произошло, можно будет только догадываться. Ва вертится среди мертвецов, обыскивает каждого, сдирая доспехи. Мы победили, пусть даже не совсем честно и все трофеи наши. Хотя назвать законной добычей тот хлам, что нам достался, язык не поворачивается, я пинаю ногой брошенный посох рыцаря Витовта. Дрянь, которая никому не нужна. К грубо оструганной палке проволокой присобачена труба. Сбоку крепится тлеющий фитиль. Пользоваться таким оружием может только истинный слабоумный. Глухой конец даже не запаян, а небрежно расплющен и уже немного вздулся, что говорит о том, еще пара залпов и припас вылетит в лицо владельцу. Я качаю головой. Хлам, рухлядь и барахло. Ничего ценного. Удивительно, что я, стоя здесь, среди мусора размышляю о том, что есть вещи еще более ненужные. Парадокс. В очередной раз я шепчу заклинание колдуна Фогеля, и в очередной раз ничего не происходит.

Вот с драконом все по-другому. Ему плевать на мою грусть и сомнения. Во всяком случае, сейчас. Он кропотливо обыскивает всех: гвардейцев и оборванцев Витовта. Это наши заслуженные трофеи, тут не до меланхолии.

— Нашел что-нибудь полезное, Ва? — спрашиваю я

— С’мгончик, Трикси! Небольшую баночку у того громилы. И ты не догадаешься, что еще!

— Блескушку? — я говорю то, что меня занимает, дракон недоуменно качает башкой.

— Елочку,