здесь никогда не бывает по-настоящему тихо. Всегда что-нибудь случается, большей частью нехорошее. Хотя, нет, контейнер с вином я по-прежнему вспоминаю с особенной теплотой. Но такие подарки редки, я вздыхаю и переспрашиваю дракона.

— Что, Ва?

— Кто-то проходит рядом, я только что слышал крик. Айда смотреть?

Конечно, надо посмотреть, соглашаюсь я. Хотя бы для статистики, кто еще хочет наложить лапу на мои владения. Мало мне мелких воришек-сборщиков металла, теперь бери выше — Долину растопчут все окрестные армии. Пройдут мозолистыми крестьянскими пятками, обмотанными в рваные тряпки, эту дрянную замену обуви. Или лапти из провода, надерганного в кучах. И то и другое я считаю украденным у меня. Как же трудно быть богатой, черт! Нужно постоянно заботиться об имуществе, а это совсем нелегко.

— Идем, Ва, — киваю дракону, а Фогелю, сидящему в своем обычном изумленном состоянии — открыв рот, приказываю остаться во ф’томобиле, под прикрытием красного плюща. Все равно, сейчас от него никакой пользы. Если придется опять быстро- быстро отступать он нас только задержит. Начнет задыхаться, жаловаться, что больше не сможет бежать.

— Сиди тут, колдун, — строго говорю я, — мы быстро сбегаем и посмотрим.

Он пожимает плечами, безразлично приваливается к ржавому борту и бросает подозрительно теплый взгляд на тележку. Наваленные бутылки, в которые затесалась пара моих книг. Можешь взять, но только одну, грожу ему пальцем. Не хватало еще, чтобы он упился тут, до того как мы вернемся. Его возможности я уже поняла, он чуть жиже алкоголика дракона. Пьет, пока есть что. Но это почему-то меня не огорчает. Эту слабость я готова ему простить. Милый Эразмус вряд ли когда-нибудь привыкнет к Мусорной Долине. К моим владениям ненужных вещей.

Мы скользим по тропинке, вырываемся из-под красных волн плюща и я начинаю слышать то, что уловили чуткие уши дракона. Тяжелый топот, лязг и беспомощная ругань. Запах ног и жадности. Так и есть, очередной барон выбрался на охоту за блескушкой. За поворотом я вижу возвышающуюся над рыжей, переработанной слизнями кучей мусора грязную тряпку на тонком шесте. Три темных пятна на фоне жабы. Знакомое любому местному остолопу сочетание. Крестьяне всегда прекрасно разбирались в трех вещах: геральдике, морковном с'мгончике и кражах моего имущества.

Жаба это Герр Витовт — святой. Далеко забрался, учитывая его постоянное нытье о грязи и воображаемых болезнях. Такому сама милосердная матушка Ва велела бы навалять на орехи. Тем более, что вся его армия — жырдяй рыцарь на м’цикле и пять человек «Неколебимых». Из оружия только старый посох, плюющийся на десять шагов, из которого еще надо умудриться попасть и пять дубин.

Я похохатываю в предвкушении и забираюсь на ближайшую кучу, мой чешуйчатый дружок пытается зайти с фланга, но на полдороге передумывает и несется ко мне.

— Не лезь, — советую ему я, — они увидят твою башку и разбегутся.

Дракон, от которого вблизи нестерпимо несет гнилой морковью, открывает было пасть, чтобы возразить, но потом соглашается. В таких делах я не даю плохих советов. Ва постоянно твердит, что на драконьем это называется чуйка. И это у меня от алкоголя. Трудно понять обманывает он или говорит правду.

— Ну, что там, Трикси? — интересуется он, дергая меня за ногу.

В пятидесяти шагах от нас движется нестройная толпа оборванцев. Я немного ошиблась в счете, «Неколебимых» на два босяка больше, а у жырдяя нет м’цикла. Удерживая посох на плечах, он недовольно топает на своих двоих. Видимо герр Витовт совсем обнищал, а может его рыцарь пропил имущество хозяина. Или они не смогли найти топливо. Или еще чего случилось. Во всяком случае, догнать обделавшегося от страха обладателя посоха мы, наверное, сможем.

Тем не менее, все налегке, прогуливаются по моей земле. Рыцарь что-то недовольно высказывает барону. Что-то, чего я не могу расслышать из-за расстояния. Я оборачиваюсь к Ва.

— Слушай, их там восемь. М’цикла нет.

— Я знаю, потому что ничего не трещит, — сообщает догадливый дракон, — но я надеялся на пони. Пони у них есть?

— Ни одного, приятель, — мне неудобно его разочаровывать, поэтому я немного приободряю, — зато это Витовт! Помнишь, как было весело, когда мы его гоняли?

— Помню, — разочарованно говорит Ва и вздыхает, — они улепетывали так, что мы никого не поймали, кроме колдуна. А у того сильно пахли ноги. При подагре сильно пахнут ноги, Трикс.

Ноги у местных баронов пахнут в любом случае, думаю я. Это какая-то упорная местная традиция, не мыться. Бароны упрямо разводят грязь, хотя река вот она, рядом. Я обдумываю, как побольнее принять незваных гостей. Восемь против двоих. Хотя, Витовта не стоит принимать во внимание, как боец он никто. Остаются шесть дубин и один посох. Под него попадать очень не хочется.

Можем накрыть их залпом Ва, а потом включусь я. Ставлю Фогеля против трех боевых пони, что они разбегутся еще до того, как их настигнет пламя. «Неколебимые» нищего Витовта славятся на Старой Земле самыми быстрыми ногами. Словно специально тренируются драпать. Я почесываю голову, самые быстрые ноги на Старой Земле. Ва безусловно прав, прошлый раз даже я остановилась в изнеможении.

В принципе, можно не тратить на них припасы, а обойтись ножом. Вот он, его рукоять, торчит из красивых обшитых бахромой ножен. Нож я позаимствовала там же, где и броню. У одного мертвеца, на лице которого была шапка с прорезями для глаз и рта. Бахрому я придумала сама, провозившись неделю. Получилось очень мило. Припомнив, как нянчилась с нитками и иголкой, я хмыкаю. Не самое простое занятие и получилось не с первого раза. Но результат того стоил — синяя ткань ножен с серебристой окантовкой и ребристая рукоять. Все, как будто, так и было задумано. А ведь если подумать, это я нашла в выброшенном кем-то хламе. Ненужном барахле. Просто кропотливо собрала заново. По большому счету мусор — это вещи не на своих местах.

Когда я гордо показала результат, мой чешуйчатый алкоголик лишь недоуменно пожал плечами, зачем тебе это все нужно? Я ему ответила, потому что красиво. И заслужила непонимающий взгляд желтых глаз. Красота для Ва категория глупая. Я провожу пальцами