Какая-то его часть хотела притянуть сонно улыбающуюся Каю к себе и сказать: «Я – твой. Твой, если ты этого хочешь». Но Ган молчал – только смотрел на нее. Под этим взглядом улыбка Каи медленно таяла, а потом она повыше подтянула покрывало и села, скрестив ноги. Его руке тут же стало холодно.

– У нас мало времени, – спокойно произнесла она. Он думал, она спросит: «Что дальше?», – но Кая сказала: – Мне нужно вернуться вниз, может, они ничего не заметят. Но сперва послушай… Мне удалось пробраться в лабораторию Сандра – на нижние ярусы, он туда никого не пускает.

Она заговорила тише и сообщила ему о клетках, нечисти в них, девушке в прозрачном кубе, об еще одной двери, за которую не удалось заглянуть.

– Я не знаю, что именно он прячет. Марте не удалось раздобыть ключи. Но я думаю, что, раз это спрятано еще надежнее, чем клетки… там ничего хорошего. Мне с самого начала не понравилось здесь… И не понравился он. Он прямо говорит, что хочет подчинить себе другие общины – ради великой цели и общего блага, разумеется…

Она смотрела куда-то за его плечо, сосредоточенно накручивая длинную прядь возле уха на палец – новый жест.

– А… Артем?

Кая невесело усмехнулась:

– Артем от него в восторге. Работает в лаборатории с самого первого дня. Я пыталась с ним говорить, но… Мне кажется, Сандр запудрил ему мозги. Иногда я думаю… – Кая запнулась.

Он терпеливо ждал.

– Иногда я думаю, что, даже если бы я успела рассказать ему про ту девушку… он и этому нашел бы оправдание. Он хороший, – торопливо добавила она, все еще не глядя на Гана. – Я знаю, он тебе не нравится… Но Артем – хороший человек. Мой дедушка любил его. Я хотела уйти отсюда с ним… Но теперь не знаю, что делать. Никто из чужаков мне не поверит – к тому же…

– К тому же ты слишком мало знаешь, – сказал Ган. – Нечисть никто не пожалеет… Уверен, ты это понимаешь. Девушка в подвале… Это чудовищно, но, Кай… Положа руку на сердце, ты уверена, что в других общинах не творят вещей похуже? Ты их видела? Даже если они поверят тебе, далеко не факт, что это заставит их отвернуться от Сандра.

– Может, ты и прав. – Она зябко повела плечами, плотнее укуталась в покрывало. – Я даже не знаю, что именно он собирается им предложить.

– Я тоже не знаю. Но хочу узнать. Если мы выясним это до приема, у нас будет преимущество.

– Мы могли бы просто уйти, – нерешительно пробормотала Кая.

– У Сандра слишком много ресурсов. Если ты права и он действительно опасен, это коснется всех нас… Что уж там, Кай… Даже если он искренне планирует навязывать всем свои представления о добре и справедливости, найдутся те, кто не захочет ему подчиниться.

«Я, например».

Кая поднялась и теперь мерила шагами комнату.

– Как считаешь, – спросил он, не глядя на Каю – при взгляде на нее думать становилось труднее, – эта твоя Марта могла бы помочь нам попасть в лабораторию еще раз?

Кая задумалась:

– Я не знаю. Ту же историю провернуть точно не выйдет… И, мне кажется, Марта напугана. Я тоже напугана.

– Не думал, что тебя может что-то напугать, моя леди.

Она слабо улыбнулась.

– Ну, князь, боюсь, в этом вы не правы.

– Кай, – он подошел к ней, – ты поможешь мне? Мы попробуем сделать это вместе? Я хочу понять, что здесь творится… Мне он тоже не нравится.

– Мы ничего не сможем сделать, – пробормотала она. – Здесь слишком много его людей. Здесь почти все – его люди. Сражаться…

– Пока что у нас нет никаких причин сражаться, – мягко заметил Ган. – И даже если появятся, мы будем сражаться иначе… Пока что нам нужно выяснить все, что можно. Потом мы решим, что делать дальше, – уходить или оставаться. Если не с помощью Марты… Прием будет совсем рядом с лабораторией, во дворце. Возможно, у нас будет шанс сделать все незаметно. Ты со мной?

Она колебалась.

– Артем не пострадает, – сказал Ган, и по движению губ Каи понял, что угадал причину ее сомнений. – Если ты права на его счет, а мы и вправду найдем что-то на Сандра… уверен, Артем к нам присоединится. – Про себя Ган подумал, что, если нет, еще найдет способ убедить Каю в том, что мальчишка им не нужен. – Хорошо?

– Хорошо. – Она подняла с пола тяжелые ботинки. – Я постараюсь найти Марту. Узнаю, что можно сделать…

– Подумай, кому кроме Марты ты могла бы здесь довериться, – сказал Ган. Он осознал, что всего через пару минут она уйдет, а он останется один, и ему вдруг стало так тоскливо, как будто она не приходила вовсе. – Ты сказала, «почти» все – люди Сандра.

Кая кивнула, зашнуровывая ботинок, и неровные пряди упали ей на лицо.

– Угу. Я подумаю. Если все будет в порядке, то утром, в девять, я зайду в чайную…

– Нет. – Он покачал головой – внезапно понял, чем это место так смутило его с самого начала.

– Почему?

– Мне там не нравится. Сандр ведь помешан на старой музыке, да?

– Вроде того. Как ты это понял?

– Улицы Леннона, Рэя Чарльза… Догадаться было нетрудно. – Ган поймал ее непонимающий взгляд. – Мой дядя тоже увлекался старинной музыкой… Когда-то у него был граммофон.

– Помнишь, – Кая наконец дошнуровала ботинки, выпрямилась и улыбнулась, – ты обещал рассказать мне о своем дяде?

– Да – если бы ты согласилась пойти со мной.

Ее улыбка поблекла, и мысленно Ган чертыхнулся. Он как будто нарочно делал все не так с того момента, как она оказалась в его комнате, – ну, может, кроме той части, в которой им было не до разговоров.

– Да, верно, – сказала она и натянула на голову чепец. – Так при чем тут музыка?

– Эта чайная называется «Четыре жука»… Есть группа… Я не запомнил название – оно на другом языке, но какая-то связь с жуками там есть. Дядя говорил, они были очень популярны… И в группе четыре музыканта – это я точно помню.

– Ну, не знаю…

– Просто сделаем, как я говорю, ладно? Давай встретимся в другом месте.

– Хорошо, тогда… Сквер рядом с театром? Это большое здание с конями наверху. Здесь все его знают.

Ган с облегчением кивнул:

– Годится. Но, если я сам не подойду, не заговаривай со мной первой… На случай, если не удастся отвязаться от стражей. Я пока не узнал, как выйти отсюда без них. Но найду способ.

– Не сомневаюсь, что вы, князь, найдете способ… – Кая улыбнулась насмешливо, широко – больше она не казалась беззащитной. Возможно, она тоже была канатоходцем, а значит, не меньше него самого ценила равновесие. – Тогда завтра, в сквере.

– Да, до завтра.

– До завтра. – Она повернулась к двери.

Ган поймал ее за руку, притянул к себе и увидел, что она улыбается.