нашему весьма растекшемуся по древу повествованию, произведенному нами при помощи алхимического сгущения (COAGULA) песка из Сверхкниги Хорхе Луиса Борхеса. Сгущение или плавка песка – это стекло, на ровной поверхности которого заиграли грани тайных обществ в человеческой истории, противоборствующих на уровне извечных эйдосов и архетипов и поддерживающих те или иные древние кочующие души государств, благодаря чему проявили прозрения относительно сущности московской государственности (Мешеха, Мосха и Инаны-Иштар-Мокоши), притаившиеся в романе Виктора Пелевина «Ампир V» (2006 год) и одноименном фильме по нему от 2021 года режиссера Виктора Гинзбурга. Обработав стекло и покрыв его алхимическим серебром, мы создали зеркало, в котором увидели подселившуюся на земли исторической России чуждую сущность, спасающуюся от китайского дракона и некогда обретшую пристанище в окрестностях Q-града, на известных со времен Святого Ильи Муромца Змиевых валах: теперь оная сущность снова пробуждена через заклинание своих символов, благодаря чему, воздействуя на коллективное бессознательное, свыше создается коллективный эгрегор сообщества людей, принявших эти символы. Как тут не вспомнить проникновенные слова Святого Апостола Павла, полностью соответствующие нашему нынешнему жизненному контексту: «потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Эф. 6: 12). Вот именно: «против духов злобы поднебесной». И русские былинные богатыри Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович боролись на днепровских кручах именно с ними, олицетворение которых Тугарин-змей, Идолище Поганое, Соловей-разбойник: все эти персонажи, как выясняется, имеют отношение не к славянскому, но к тюркскому язычеству и главному божеству его пантеона. Мы усилили отражающее свойство составленного зеркала, и автор этих строк увидел в нем свое прошлое: и когда он внезапно на зеркальной поверхности узрел свое прежнее желание связать свою судьбу с Q-градом, то сразу же появилось здесь отражение иеромонаха Алексия, уроженца Шиловского района Рязанской области, откуда родом легендарный русский богатырь змееборец Евпатий Коловрат… И казалось, напряжение Великого Делания нарастает, как вдруг Хорхе Луис Борхес, измучившись разгадывать Книгу Песка, оставил ее на одной из дальних сырых полок Национальной библиотеки в Буэнос-Айресе и постарался забыть о ней. Стало быть, не увидев окончания алхимического процесса, он повелел: «SOLVE – РАСТВОРЯЙ!». Причем сделал он это, как представляется, с наступлением заката. И тотчас книга развеялась, распылилась посреди миллиона других изданий, а наше зеркало, внезапно разбившись, разлетелось и обратилось в бесчисленное множество песчинок. Ведь у Книги Песка нет ни начала, ни конца…

Хоругвь Войска Запорожского Низового XVIII столетия

Но что скрыл удивительный литературный фокусник Хорхе Луис Борхес под образом песка, метафорой чего служит эта субстанция? Собственно, речь здесь идет о ЗЕРВАН АКАРАНА – беспредельном времени древних персов, составная единица которого есть наименьшая частица, хорошо отождествляемая с одной реальной песчинкой, и которое зашифровал в своем песчаном канате английский поэт Джордж Герберт: следовательно, его единица – атман, как бы растворенный в пространстве, но образующий соединительную ткань Вселенной, высвечивающий эйдосы, архетипы и те же древние кочующие души государственности; иными словами, это главный элемент потока времени, поддающийся сгущению и растворению в алхимическом Великом Делании – действе сотворчества, когда человек вдруг становится никак не мастером, но подмастерьем и помощником Великого Демиурга – Творца Мiров, от века Сущего в Троице; и значит Книга Песка поистине существует во Вселенском Логосе и нет у нее ни начала, ни конца.

Переславль Залесский – Москва,

14 мая 2023 г.

Затерянная застава, или На том рубеже, где растворяется время[2]

Беззаветной храбрости и самозабвенной преданности Отчизне героев-пограничников посвящается

«<…> 24 июня 1941 года я получил приказ из Надворной в считанные часы подготовить к эвакуации свою заставу. Что уж говорить, нам было легче, чем остальным заставам нашего отряда. Со стороны Львова граница рассыпалась, и немцы вот-вот уже будут у стен столицы Галиции. Наша застава находилась на румынском участке и, особо не желая нести потери, румыны просто выжидали, когда мы покинем уже обжитые позиции, чтобы прийти нам на смену: вероятно, они имели информатора на нашей стороне, сообщившего им о нашей скорой эвакуации. Они как бы давали нам фору, что позволило нам провести все необходимые мероприятия в штатном порядке. До Надворной мы шли колонной вполне спокойно, а уже в Станиславе в составе эвакуируемого отряда оказались посреди людского моря, собиравшегося хлынуть на Восток, и все пути, ведущие на Винницу, Кировоград, Днепропетровск, Запорожье и дальше на левобережье Днепра становились все больше переполненными как весенние реки: совслужащие, коммунисты, семьи командиров и бойцов Красной Армии и НКВД, легковые машины, грузовики, подводы, – все это в мгновение ока устремилось внутрь Украины: очевидно многие думали, что вскоре вернутся обратно после сокрушительного контрудара нашей армии, чему не суждено было статься. Нам еще относительно повезло: отряд эвакуировался по железной дороге; на станции в Станиславе мы узнали о первых потерях в личном составе, когда венграм удалось в буквальном смысле смять две наши заставы на участке с восточно-словацкой стороны. Уже находясь в теплушках сообразно комендатурам и заставам, мы наблюдали за стаями Юнкерсов, летевшими на восток. Алев.».

«– Владимир, – прозвучал зычный голос, внезапно заставивший меня прервать свое чтение, – ты можешь взять на ночь этот дневник и ознакомиться полнее с его содержанием».

«– Благодарю, – ответил я начальнику заставы «Сулак» Каспийского пограничного отряда капитану Виктору Калашникову, кавалеру Ордена мужества, – но все же хочется знать, кто этот Алев.?»

Мы сидели на импровизированном ужине в кабинете начальника заставы, как-то вдруг сразу подобревшего после моего вопроса.

«– Ну, собственно, Алев и есть Алев: Антон Леонтьевич Воздвиженский, начальник заставы N Надворнянского пограничного отряда, до Великой Отечественной войны дислоцировавшегося на Западной Украине. Его имя установить не составило труда. Прежний мой заместитель по работе с личным составом сделал запрос в Москву на этот счет… Теперь наша застава обладает своей литературной и боевой реликвией, которую я передам своему преемнику».

«Пограничники не сдаются!» М. Мальцев, А. Сологуб

«Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина! 20. VII. 1941»

«– А как вообще дневник оказался в Дагестане?» – обратился я к капитану, увидев довольное выражение его лица, будто он того и ждал: стало быть, ему уже не впервой рассказывать историю вещи, прошедшей горнило Великой Отечественной войны.

Здесь стоит отвлечься на мгновение от нити нашего повествования, чтобы сказать, что в Дагестан я, в ту пору офицер