морю нес свои мутновато-песчаные воды Сулак. Итак, через минуту вернувшись с небес на землю и оставив на потом подобные мечтания, свойственные всякому завоевателю всех времен и народов, Вольфганг Вестфаль-Клинке приказал радисту Гансу Ленцу, крестьянскому сыну из Эльзаса, передать в штаб шифровку, что высадка состоялась удачно, без происшествий и операция проходит в штатном режиме. Немецкие десантники, разделившись на три группы, одна из которых под командой самого майора оставалась в резервной засаде у реки, двумя другими потянулись с двух сторон к высоте Святого Креста: занятие высоты было поручено капитану Абвера Дитмару фон Штейнеку, прекрасно овладевшему ей еще на командно-штабных играх, проходивших под управлением командующего группировки. С началом войны на Востоке оба офицера сдружились и часто тандемом выполняли поставленные перед ними оперативно-служебные задачи: причиной тому и общее социальное происхождение (Вестфаль-Клинке – сын богатого промышленника из Дюссельдорфа, а фон Штейнек – внук известного генерала Рейхсвера по отцу, а по матери – крупного держателя пивных торговых марок Верхней и Нижней Саксонии), и желание персонального воинского триумфа, когда операция по выходу к Каспийскому морю и создание плацдарма с последующим закреплением результата и рассечением советского каспийского транзита могла стать одним из главных оснований оного. Однако дружба эта оказывалась неравной по характеру, ограничиваясь скорее плотными приятельскими отношениями начальника и подчиненного: к тому же, 36-летний майор был на четыре года старше подающего надежды капитана армейской разведки.

Внезапно замаскированными пограничниками был открыт шквальный огонь по немецким десантникам, приблизившимся к высоте Святого Креста и уже начавшим взбираться на ее гребень. Опытный оперативник Вестфаль-Клинке все точно понял, почему так произошло, и уже хотел отправить шифровку с тем, чтобы внутри штаба группировки искали законспирированного русского крота, когда ему сообщили, что снайперским выстрелом в глаз убит радист его группы Ганс Ленц. Запасной радист Венцель Гезель, немец из Польши, которому не доверял Вестфаль-Клинке, находился в отряде капитана фон Штейнека, шедшего на штурм возвышенности с задней стороны. Из-за самоуверенности и желания побыстрее осуществить замысел руководства опытный майор Абвера не удосужился наладить войсковую связь между двумя частями вверенного ему подразделения. Уже не озабочиваясь этим, он вошел в боевой азарт, приказав взять высоту любой ценой хотя бы к исходу дня: в реализме майору не откажешь, он знал, какая сложная задача перед ним стоит, но теперь, сознавая, что пал жертвой внутреннего предательства, решил умереть как солдат, любой ценой взяв высоту и уничтожив там русских. Свой резерв, состоящий из двух взводов, он решил лично повести в атаку в последний момент: «Прости Дитмар, брат мой, в оперативной игре русские нас обошли. Придется нам умирать как пехоте и это наш долг. Всякая смерть нелепа, но в нашем случае она нелепее на порядок», – произнес он про себя, сделав большой глоток Бехеровки из своей объемистой коньячной фляжки. Он с горечью слышал, как, преодолев часть высоты, его солдаты стали подрываться на минном заграждении.

Однако несмотря на потери бойцам Абвера удалось преодолеть и его. Огонь со стороны обороняющихся становился реже – майор посмотрел на свои часы Вошерон Константен, подарок отца: они показывали ровно 16.05 пополудни. К 17.30 немцам удалось приблизиться и закидать гранатами пулеметное гнездо, казавшееся недосягаемым и досаждавшее им с самого утра; здесь пали смертью героев старшина Мирошник и рядовой Решетников.

С полчаса стояло непривычное и зловещее затишье, но в 19.00 русские вдруг стали огрызаться с новой силой, как будто в них вселились демоны – мнилось майору Вестфаль-Клинке. Вдали на утомленном вечернем просторе небес он увидел одинокий немецкий самолет-разведчик, и слабая надежда на миг промелькнула в его сознании, но, по-видимому, опасаясь советских зениток, тот вдруг сделал резкий разворот и быстро ушел в западном направлении. В 19.30 ему сообщили, что погиб от снайперского выстрела капитан фон Штейнек, легко раненый еще около полудня. Майор сам опасался этого снайпера, уложившего, наверное, уже с десяток опытных спецназовцев, а тут еще и младшего товарища… Окончательно утратив надежду, майор выстрелил из ракетницы и скомандовал «к бою», и к высоте выдвинулся резерв, состоявший из двух взводов. По здравому суждению майора, русских оставалось не больше десятка и все они скорее всего уже не единожды ранены. Что они против шестикратного немецкого преимущества? Тем не менее, бой продолжался, а майор Абвера жестоко заблуждался относительно воли сопротивления у русских: некогда его неизгладимо впечатлил развал крупных соединений Красной Армии летом 1941 года…

В 22.00 20 ноября в кабинете майора Войтика в поселке Сулак раздался звонок: связь со Святым Крестом еще осуществлялась. С той стороны раздался слабеющий голос:

– Товарищ майор, Виталий Гордеевич, задача, поставленная Вами и руководством управления НКВД, выполнена. Нами фактически разгромлено подразделение Абвера. Нас осталось двое, я, старший лейтенант Воздвиженский, и младший сержант Аслан Тхагапшев, наш снайпер, соколиный глаз. Представьте его к награде. Немцев не больше тридцати. Аслан легко ранен, я обездвижен. Патронов почти нет, только три гранаты…

Тематическое фото. Из группы ВК «На охране рубежей» – https://vk.com/@-87338787-na-ohrane-rubezhei-strany

– Держись, сынок! Второй немецкий десант у залива Сулак мы сейчас добиваем. Выжившие из них, кажется, уже осознают бесполезность сопротивления в нашем глубоком тылу. Мы даже не знаем, какой из этих десантов был главный. Замыслам стоит у них поучиться. Если бы не вовремя доведенная до нас информация, сам понимаешь… – на другом конце провода послышались гудки.

– Тьфу ты, – в сердцах выразился великовозрастный майор и, быстро надев фуражку, выскочил как ошпаренный из своего кабинета.

Гребень урочища Святой Крест был усеян трупами оборонявшихся пограничников, а склоны – солдат Абвера.

– Аслан, давай снимем каски и оденем зеленые фуражки. Две гранаты твои, одна моя.

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – спокойно ответил черкес-снайпер.

– Опусти меня вниз по пологому склону метров на десять. Я встречу их с одной стороны, а ты – с другой.

С обеих сторон слышались крики: «Руссен, сдавайтесь!». В этот момент к лежащему старшему лейтенанту Антону Воздвиженскому приближался майор Вольфранг Вестфаль-Клинке в сопровождении десятка солдат своего спецподразделения, двое из которых подошли к пограничнику в надежде овладеть отважным командиром, как вдруг он вынул чеку гранаты и из последних сил воскликнул: «Пограничники не сдаются!». Двое солдат пали замертво, а майору Абвера посекло осколками ноги, и он потерял сознание. Через несколько мгновений Аслан Тхагапшев одну гранату кинул в наступающего врага, а с другой скатился в гущу немцев, вынув из нее чеку, с криком: «Пограничники не сдаются!». А дальше вспоминает взятый наутро в плен немецкий унтер-офицер Гюнтер Фрейман: «Неожиданно на вершине