Для меня главное, чтобы друзья довольны были. Ну, договорились, Анатоль?". Кепка льнула к рукам, грела их, как котенок. Толик надел кепку, покрутил головой, поправил козырек, натянул поглубже. "Великовата немного…". — "Не смертельно! Там сзади, на затылке ремешок есть специальный. Нашел?.. Ага, этот. Его можно ослаблять или подтягивать, и кепка будет то шире, то уже. Убавил?.. Надень опять. Ну, прямо для тебя кепочка-то! Сидит, как шляпа на д’Артаньяне!". — "Где у тебя зеркало, Перс?". — "Зеркало?.. Здесь в доме нету… Но поверь мне на слово! Идет тебе, как бабам — сиськи!". — "Как, ты говоришь, она называется? Балаболка?..". — "Бейсболка. У них там в Америке игра такая есть — бейсбол. Что-то вроде лапты русской. Знаешь, да? Ну, вот они в этих кепочках на поляне и суетятся. Конкретно эта бейсболка — команды "Нью-Йорк Янкиз". Видел буквы на лбу? "Нью-Йорк" означает. Я читал, что это у них там самая великая и знаменитая команда, кромсает всех подряд, как ЦСКА — в хоккее".

Бейсболка… Американская. Настоящая. Кусочек настоящей Америки, который будет принадлежать только ему. Однако тут же Толика снова обожгла мысль о том, что ради этого придется тайком от родителей стащить из дома дедовские ордена. Мысль выглядела уже не такой ужасной, как в первый раз, но все еще пугающей. "Нет, Перс, я не могу", — Толик снял бейсболку, но продолжал теребить ее в руках. "Анатоль, ты, действительно, не втягиваешь — ни в прямом, ни в переносном смысле, — Перс, засмеявшись, открыл дверь и бросил окурок в сугроб. — Я тебе предлагаю не резинку от трусов, а НАСТОЯЩУЮ АМЕРИКАНСКУЮ БЕЙСБОЛКУ, которой ни у кого в городе больше нет и вряд ли будет. Тебе этого мало? Ладно, я дам еще свой ремень. Тот, с двумя дырочками. В понедельник в школу принесу. А кепку… Кепку бери прямо сейчас! Забирай! Я тебе верю и обманывать не собираюсь! Ты же мой друг! Ну?.. Кепку и ремень — за два несчастных ордена! Неужели оно того не стоит? За два ЛЮБЫХ ордена! Только, чтоб они, естественно, разные были. И военные, а не какой-нибудь там сраный орден Дружбы народов… Ну?.. Ты же умный человек, Анатоль, сам все прикинь!..". — "Но как я ордена-то из дома унесу? А если родители заметят?". — "Ты же говоришь, что у деда их — полный китель. Кто заметит отсутствие двух железок? Всего двух, понимаешь, а не пяти, не десяти! Или родители у тебя их каждую неделю пересчитывают? Не заметят, не писай мимо!". — "У деда медалей много, а орденов не очень… Мало орденов". — "Хорошо, тогда исключительно из уважения к тебе — один орден и одну медаль. На такой расклад согласен?". — "А если… родители про кепку спросят? Откуда взял, что да как…". — "Слушай, Анатоль, какой же ты мнительный, а!.. "Если — то, а если — се…"! Ну, не валяй дурня, а?! Скажешь, что я тебе ее подарил — просто подарил, как другу. Или выиграл ты ее у меня: мы поспорили, кто больше на турнике подтянется, и ты выиграл. Или еще что-нибудь придумай! Не знаешь, как родителям врать, что ли?! В твоем возрасте пора бы уже иметь навыки". Наверное, в другой раз Тэтэ, не лишенный чувства осторожности, все-таки отказался бы. Но сейчас коктейль соблазна и "чинзано" был слишком убойным. Сейчас слово "американская" действовало на него слишком опьяняюще. Противиться не убеждающей трескотне Перса, а именно этому шепоту соблазна было слишком трудно. И слишком не хотелось расставаться с кепкой. К тому же приходилось отдавать себе отчет в том, что в случае отказа Перс может осерчать и впредь лишить его радостей дачного подполья… И Толик сказал: "Ладно, уболтал". "Вот и ладно! — как жонглер, подхватил Перс. — Я всегда верил в твое благоразумие, Анатоль! Значит, в понедельник ты мне — ордена, я тебе — ремень, так? И еще: не то, что посторонним, но и Колу с Никой ничего про это говорить не стоит. Они, конечно, свои ребята, но лучше, когда рот на замке, а ключ — в кошельке. И тогда точно никогда ничего не узнает. Заметано? Ну, все, прячь кепку и пошли порно смотреть, пока мы тут с тобой ОРЗ не заработали. Да положи ее обратно в сумку, а когда будешь уходить — заберешь".

"Вы там высшую математику обсуждали, что ли?", — встретили их недоумевающие друзья. "Наоборот, самую простую математику — о том, что два равняется двум, — Перс игривым заговорщиком посмотрел на Тэтэ. — Ну-с, вэлкам ту зе синема, май френдс!»7. И, пригласительно махнув рукой, заскрипел лестницей, ведущей на второй этаж.

Вызволенная Персом из застенков папашиного книжного шкафа кассета не обманула ожиданий дачной компании. Хотя мясной ряд человеческой плоти был представлен на экране не в полном ассортименте и не с той наглядной убедительностью, что на увиденных однажды маленьким Толиком во дворе порнографических игральных картах, восторг неизбалованных эротическим видео Тэтэ и Кола от фильма под названием "Частные уроки" трудно передать словами. Они и не тратили время на слова, предпочитая криво улыбаться, пыхтеть и краснеть — то ли от удовольствия, то ли от других родственных эмоций. Один лишь сюжет ленты гнал кровь по жилам с сумасшедшей скоростью: американский школьник получает беспрепятственный доступ в постель молодой женщины, чье прекрасное тело он может трогать, гладить, целовать и испытывать на прочность теми восхитительными способами, о которых его советские сверстники имеют лишь теоретические представления, да и то — самые общие. Мечта, а не сюжет! Однако довольно быстро Толик понял, что его почему-то смущает присутствие в комнате Ники. Даже мешает. Она, видимо, тоже это поняла, ибо решительно поднялась и заявила: "Я не буду это смотреть". "Почему?", — у Перса вытянулось лицо. "Потому что это похабень", — Ника направилась к лестнице. "Ника, подожди! — Перс вскочил с кровати. — Ну, не хочешь смотреть, не смотри! Давай внизу вместе посидим, поболтаем. Только не уходи, а то я себя буду виноватым чувствовать. Ты все-таки в гостях".

"Хорошо, что она вышла", — сказал Кол Толику, когда они остались вдвоем. — "Ты тоже это понял?". — "Ага. Такой видак лучше с другими бабами смотреть. С чужими и не такими правильными". "Наоборот — с ПРАВИЛЬНЫМИ лучше смотреть, — подкорректировал Толик. — С теми, кто все правильно понимают, правильно себя ведут и не сопротивляются, как девушки-физики. И берут инициативу в свои руки". — "Ага, и не только инициативу!". — "И не только в руки!". — "Ага!". Они засмеялись. Француженка Николь из фильма, безусловно, была правильной женщиной. Но где найти