— Он… — подняв брови, еще шире улыбнулся Мстислав.

— Какое бессмертие, его удавили красным шнурком.

— Точно-точно, — кивнул Мстислав. — Но этоничего не значит. Говорю, он бессмертен. Сами убедитесь. И оставьте меня впокое. Мне нужен хороший специалист, а главное — покой…

— Этот гад симулирует сумасшествие, — догадаласьЖенька.

— Ничего я не симулирую. Я посмотрю, что с вами будет,до утра еще долго, очень долго… не каждый встретит его в здравомрассудке. — Он хихикнул, подмигнул, а потом что-то принялся напевать себепод нос.

— Точно свихнулся, — попятилась от негоЖенька. — Может, это какая-то эпидемия?

— Нам нужен телефон, — боясь, что тоже свихнусь,напомнила я.

На этот раз мы добрались до холла без приключений, ясхватила трубку, ожидая самого худшего, но телефон работал. Я торопливо набрала03.

— У нас отравление, четыре человека, какое-тосильнодействующее снотворное.

— Какие симптомы? — деловито поинтересовались натом конце провода.

— Какие симптомы? Они спят как убитые и просыпаться несобираются.

— Чем отравились?

«Вот тебе раз…»

— Да откуда нам знать? — заорала Женька, выхвативу меня трубку.

— Говорите адрес, — обиделась женщина.

Женька принялась диктовать, а потом глухо простонала:

— Сказала приедут, как только смогут. У них, видишь ли,преждевременные роды на отдаленном острове, а катер всего один.

— Что же делать?

— Промывание желудка. Это не я, это онапосоветовала, — торопливо добавила Женька, заметив мой гневный взгляд, итут же сорвалась на крик: — Мы в милицию звонить будем?

Я быстро набрала номер и обомлела от счастья, когда мне гаркнулив ухо:

— Дежурный слушает.

— Алло, — несколько суетливо начала я, — мыздесь киллера поймали, правда, он утверждает, что сотрудник милиции… а его весьПитер ищет. Мы Сашке звонили, он из питерского отделения, забыла номер, у насмашину угнали на Инженерной, это их участок, Сашка сидит в семнадцатомкабинете, фамилию тоже не помню, так вот, он в курсе, но от него толку мало,потому что он почти всегда пьян. Быстрее сюда, и спецназ, спецназ давайте…

— Девушка, вы сами-то сегодня сколько выпили? —вздохнул дежурный.

— Да вы что? — сатанея, крикнула я. — У настут четверо отравленных, один труп, киллер, говорит, что мент, старуха, котораятруп стащила, и еще псих, а нам до утра дожить надо.

— Какие отравленные, какой труп?

— Труп хозяина дома Илларионова Льва Николаевича, аотравленные — его охрана, есть еще псих, то есть адвокат, утверждает, чтоневменяемый…

— Что вы за чепуху болтаете? — услышали мы гневныйокрик, обернулись и увидели Олимпиаду, она стояла в трех шагах от нас, сложивруки на груди и сверкая глазами, и под этим взглядом я, как под гипнозом,повесила трубку.

— Никакая не чепуха, — рявкнула Женька. —Льва Николаевича убили.

— Да вы спятили, — развела руками старуха. —Я только что от него. В доме бардак, охрана перепилась, и вы орете, точно у васна закорках черти танцуют.

— Лев Николаевич жив? — растерялась Женька, глядяна меня и как будто ища поддержки.

— Конечно. С чего бы ему умереть?

— Ведьма врет, — ахнула Женька, я кивнула, аОлимпиада, нахмурившись, сказала:

— Все точно с ума посходили.

— Где Лев Николаевич? — пискнула я.

— У себя. Спит, приболел немного.

— Приболел?

— Да, температура поднялась с вечера. А вас где носило?Почему на ужине не были?

— Мы… — начала я и бросилась по коридору, Женька замной, а за ней Олимпиада, кряхтя и охая.

Я первой ворвалась в спальню — горел ночник, халат валялся вкресле, а на кровати лежал Лев Николаевич. Бледный, постаревший, с обмотаннойплатком шеей, в нелепом колпаке, но живой, вне всякого сомнения, потому что принашем появлении открыл глаза и даже поднял голову с подушки.

— Что случилось? — сонно щурясь, спросил он.Внутри у меня что-то булькнуло, и я ухватилась за Женьку, чтобы не грохнуться вобморок.

— Вы живы? — брякнула подружка.

— Да, — удивился он, голос был хриплый и какой-тонеживой.

— А что у вас с горлом?

— Должно быть, ангина.

— Ангина? — пятясь, пробормотала подружка. —Теперь это так называется? — И нас из спальни точно ветром сдуло.

Олимпиада вышла и плотно закрыла дверь.

— Шли бы вы спать, — проворчала она.

— У нас есть киллер, — вспомнила Женька и добавилас ужасом: — Или мент…

— Какой киллер? — насторожилась старуха, но мы уженеслись в кабинет, и старая ведьма с нами. Юра сидел, примотанный к столу.

— Где вас носит? — спросил он с обидой.

— Слава богу, хоть этот на месте, — причиталаЖенька и, рухнув перед ним на колени, взмолилась: — Скажи правду, ты мент?

— Конечно, — вытаращил он глаза, а старухаспросила:

— Кто это?

— Мы его в коридоре поймали.

— Хотел что-то украсть? — она тяжело вздохнула,опускаясь в кресло, и как-то разом обмякла, точно из нее воздух выпустили.

— Я сотрудник уголовного розыска. У меня удостоверениев куртке, скажите им, чтоб меня развязали.

— Что делается-то, — заревела Женька и вновьпротянула руку с намерением его распеленать.

— Стой, — взвизгнула я. — Помнишь, как мы вПитере встретились?

— Что? — не понял Юра.

— Не переспрашивай. Ты угнал машину, убив ее хозяина.

— Вот-вот, — обрадовалась Женька. — Нас непроведешь.

— Да вы с ума сошли!

— Мы с Сашкой разговаривали. Это ты ему по башкетреснул, ты Мстислава шантажировал… — В этом месте мы замолчали и торопливопереглянулись.

— Мстислав, — пробормотала я.