рисунках. Они были так прекрасны – мозаика из зеленых, розовых, белых и сотен других оттенков, расставленная в маленьких горшочках и сосудах с водой.

– О боже, – выдохнула она.

– Мне удалось найти все, правда, некоторые пришлось везти семенами.

– Это больше, чем я могла надеяться, – она повернулась к нему с такой широкой улыбкой, что заболели щеки.

Какое-то время они молча стояли и смотрели друг на друга. Улыбка Шафран стала таять вместе с ее энтузиазмом по мере того, как она вспоминала об их размолвке. Что ж, если он не собирается затрагивать эту тему и выяснять отношения между ними, то она сама это сделает. Ей невыносимо было это напряжение.

– Может, поговорим о том, что случилось той ночью?

Александр отвел глаза.

– Я сказал все, что хотел сказать.

– Ну а я нет, – заявила, подавшись вперед, Шафран. – Похоже, у вас сложилось впечатление, что я бездумно рискую очертя голову бросаюсь в вечеринки, разжигаемые белым порошком, на которых убивают наркоманов. Вы считаете, что я поступаю глупо и безответственно. – Он не говорил настолько пространно, но Шафран знала, что именно так он и думает, ведь помнит, как опрометчиво она гонялась за своими фантазиями, когда они работали вместе. – Я знаю, что поступила глупо, когда пыталась спасти доктора Максвелла. Я знаю, что мои решения не всегда были обдуманными, и что мне… Чего греха таить – мне нужно было довериться инспектору Грину, а не соваться везде самой. – Александр начал что-то говорить, но Шафран его прервала, не дав возможности высказаться. – Помнится, однажды вы сказали, что у меня талант к расследованиям. Не знаю, правда ли это, но точно знаю, что в этом смысле мне есть что предложить. Я… – Остановившись, она судорожно сглотнула ком в горле и заставила себя поднять повыше подбородок. Она не собиралась усыхать, когда только-только почувствовала, что может расцвести. – Я умна и наблюдательна. Я обладаю навыками, которые можно использовать не только для написания статей или научных трудов. Инспектор Грин обратился ко мне за помощью. Он не просил, чтобы я что-то для него печатала, носила чай или… делала что-то такое, не слишком пикантное. Вы даже представить себе не можете, что я почувствовала, когда он попросил меня применить все мои знания и опыт, которыми я обладаю в своей области. Расследование этого дела – прекрасная возможность зарекомендовать себя как профессионала. Особенно после того, как я вывела на чистую воду этого мерзавца Беркинга, – закончила она с горечью.

Произносить вслух все эти болезненные истины было все равно что ворошить компостную кучу и находить в ней гниль и червей. Но так же, как и в случае с компостом, очень важно было не оставлять их на произвол судьбы.

Александр слегка покраснел то ли от смятения, то ли от жары в теплице.

– Я никогда не сомневался ни в вашем уме, ни в ваших способностях. Вы – особенная девушка, во всех отношениях. – Ее сердце пропустило удар, но когда Александр, потерев подбородок, одарил ее тяжелым взглядом, это стиснутое, переполненное сердце едва не разорвалось. – Но я не хочу, чтобы вы снова подвергали себя такой опасности.

Ее так и подмывало сказать, что не имеет значения, чего он хочет или не хочет, однако Шафран не могла не принять во внимание его опасения. Выслеживание убийцы нельзя назвать безопасным занятием, тем более, когда ей до сих пор снились миссис Келлер и ее залитая кровью кровать.

– То, чем мы занимаемся с Ли… – Желваки на скулах Александра вздулись от напряжения. Она с раздражением выдохнула: – Перестаньте. Ли помогает мне в этом расследовании исключительно потому, что считает забавой совать свой нос в дела полиции. – Шафран тут же пожалела о своих словах, из-за которых Ли показался таким незрелым и несерьезным.

Александр, казалось, был слегка уязвлен.

– Между вами что-то было?

Шафран неуверенно отвела глаза. Она не хотела говорить об этом, тем более что сама еще не знала точно, что чувствует по этому поводу. Но Александр смотрел на нее таким же взглядом, какой она видела у него, когда он разглядывал предметное стекло под микроскопом. Просто так он не отпустит эту ситуацию.

– Да, кое-что произошло, – наконец выдавила она. – Пару недель назад.

– И?

– Что «и»? – переспросила она со вспышкой раздражения. – Какое это теперь имеет значение?

Александр шагнул к ней ближе, его глаза горели.

– Большое значение, потому что в разлуке я каждый день думал о вас.

– И я думала о вас. Но… – возразила она, решив не сдаваться под его напором. – Я не знала, что захочет каждый из нас, когда вы вернетесь.

Александр пристально посмотрел ей в глаза.

– Мне казалось, прошлой ночью вы знали, чего хотели.

– Я тоже так считала. – Сердце заныло, но она должна была выполнить свою работу. Жертвы заслуживают справедливости. А их убийца – наказания. – Сейчас я знаю, чего хочу. Хочу закончить начатое и помочь инспектору Грину поймать этого человека, пока он не совершил еще одно преступление.

На его глаза словно шторка опустилась.

– А доктор Эстер знает, что вы снова стали детективом?

– Что?

– Он знает, что вы вращаетесь в кругах наркоманов и крутите роман со своим напарником?

У Шафран отвисла челюсть, щеки залило краской.

– Все совсем не так! И зачем вообще Эстеру знать об этом?

– Ему может не понравиться, что его сотрудники занимаются такими неблаговидными делами, – он произнес это холодно, без капли иронии, которую Шафран так отчаянно хотела увидеть в его глазах. В тех глазах, что горели всего несколько минут назад, теперь клубилась только непроглядная черная мгла. Казалось, что перед ней незнакомец, а не мужчина, которого она так долго ждала.

Проглотив ком в горле, она смогла задать вопрос, который напрашивался сам собой:

– Так вы хотите рассказать Эстеру?

– Не хочу, – немедля отозвался он. – Я не хочу, чтобы у вас были проблемы. Но мне придется это сделать, если сие означает, что я уберегу вас.

– Убережете от чего? Вы все твердите, что это небезопасно, но даже понятия не имеете, чем я на самом деле занималась. Вы не дали мне объясниться…

– Я знаю, что вы снова ловите убийцу. Я знаю, на что вы способны, когда добываете какие-нибудь улики.

– Это было месяцы тому назад. Месяцы. Я стала мудрее. Я изменилась.

Желваки на скулах Александра вновь заходили ходуном.

– Вы изменились?

Во второй раз она заставила себя собраться с духом.

– Да. Но не изменилось мое мнение по этому вопросу. Это слишком важно. Я надеюсь… – Она беспомощно порывисто выдохнула. Шафран не знала, что именно хотела сказать или