застыла в жилах. Он осторожно встал и, понизив голос, спросил:

– Прислать цветы? Кому?

Эдвардс повернул голову в его сторону, и Ли затаил дыхание. Но глаза у него были закрыты, рот приоткрылся. Он уснул. А Ли бросился вон.

Если в то утро Шафран не очень хотелось вылезать из постели, то это не шло ни в какое сравнение с тем, как громко выражала свое недовольство Элизабет.

– Просто принеси его сюда, – простонала Элизабет в одну из множества своих подушек. – Пожалуйста, Шафф, без него я сдохну.

Стоя на пороге ее комнаты, Шафран закатила глаза.

– Чашка у меня в руках. Если хочешь кофе, тебе придется встать и взять его. И еще приготовить что-нибудь, если не хочешь травиться моими сожженными тостами.

– Я убью тебя, так и знай! – проворчала Элизабет, не сдвинувшись однако с места.

– Тебя тут же поймают. Инспектор Грин найдет тебя раньше, чем ты успеешь вырыть в саду яму для моего трупа. – Шафран демонстративно вдохнула из чашки аромат крепкого черного кофе. – М-м-м, пожалуй, лучше я сама его выпью.

Элизабет села, но, застонав и схватившись за голову, тут же снова рухнула в свое гнездо из ярких разноцветных подушек.

– Ты исчадье ада!

– Нет, исчадье ада – ты. Ты хоть помнишь, что наговорила вчера вечером?

Один глаз Элизабет с размазанной под ним тушью моргнул из подушек.

– Что я кому наговорила? – с опаской спросила она. – И когда? И где?

– Вчера вечером. – Шафран подошла и присела на ее кровать. – Ты буквально ввалилась в квартиру, прервав наш с Александром – с которым мы не виделись пять месяцев – такой романтичный момент. И он продлился бы и дольше, если бы не твое пьяное бормотание о том, что Ли меня тискал.

Элизабет притихла. Молчание длилось так долго, что Шафран было подумала, что подруга снова заснула. Но она медленно приподнялась на локтях, опустив голову так, что волосы упали на лицо.

– Теперь ты меня ненавидишь?

– Нет, – фыркнула Шафран. – Но я ужасно зла на тебя. Ты жалкая пьяница. И я считаю, что теперь ты передо мной в огромном долгу.

– Можно я заглажу свою вину, когда не буду чувствовать себя так, будто у меня снова начался грипп? – наклонив подбородок, она одарила Шафран сладкой улыбкой сквозь всклокоченную песочную копну волос. Она напоминала енота, который только что опрокинул мусорный бак, а теперь пытается втереться в доверие к владельцу этого самого бака.

– Посмотрим, – чопорно ответила Шафран, протягивая ей чашку кофе.

Элизабет как можно осторожнее уселась, и пока пила горячий напиток, они так и сидели бок о бок. Утро выдалось морозным, Шафран пришлось зябко кутаться в одеяло.

После нескольких минут молчания Элизабет наконец подала голос:

– Дорогая, я поступила ужасно. Мне очень жаль.

– Это был какой-то кошмар. Мне хотелось просто стереть весь вчерашний день и прожить его заново, с чистого листа.

– Что, вернулась бы к тому дню, когда Ли тебя целовал, и стерла бы и его?

– Это твой способ выяснить, кого из них я предпочитаю?

Элизабет пожала плечами, ее ночная сорочка сползла с плеча.

– После вчерашнего вечера и того, что сказал Александр… – Шафран тяжко вздохнула. На сердце было так же тяжело.

– Что он сказал?

Она рассказала обо всем, что произошло накануне вечером, начиная от угрозы Вейла и заканчивая появлением Александра.

– Что делать, ума не приложу. Он так меня отчитал, но я не могу просто взять и пропустить это мимо ушей, только представь, что ему пришлось пережить. Его тоже можно понять. Кто знает, что могли бы сотворить с ним его врачи, если бы сами злоупотребляли препаратами, к которым имели доступ? И он упомянул о своем брате… – Из-за этого сердце болело сильнее всего. До этого он всего лишь раз обмолвился о нем, но ясно было, что Александр своего старшего брата очень любит.

– Единственный негативный опыт общения с определенным типом людей не дает ему права утверждать, что все вокруг плохие. Александр сам должен это понимать. – Элизабет с громким стуком поставила кофейную чашку на тумбочку и зарылась в одеяла рядом с Шафран. – Я думала, Ли категорически против наркотиков.

Ли смертельно обиделся, когда она спросила, не попробовал ли он то, что дала ему Люси.

– Даже не знаю, как объяснить Александру, что Ли не такой и… все остальное.

– Чушь собачья! – заявила Элизабет, слишком нагло для человека, который все больше напоминал маленького пушистого зверька в норе. – Ты не должна перед ним ни в чем оправдываться. Шафф, уезжая, он не обозначил свои намерения. И потом, в своих письмах тебе никаких признаний от него не было. Так же, как и от тебя к нему. Так на что он рассчитывал?

Элизабет перекатилась на другой бок и неуверенно встала. Прижав ладонь ко лбу, она сжала губы в тонкую полоску. Она была похожа на любимую затасканную куклу: выцветшие цвета и разболтанные шарниры конечностей.

– Меня больше тревожит, что он вот так врывается в дом и командует, что ты должна делать, а что не должна. Не слишком современно, не находишь?

Шафран кивнула, и на нее навалилось уныние.

Оказавшись на кухне, Элизабет тут же оттеснила Шафран от плиты.

Зазвонил дверной звонок, заставив Элизабет выругаться.

– Кто вообще эти штуки придумал?

– Я только посмотрю, кого это принесло к нам в такую рань. – Шафран бросила взгляд на часы. – Семь тридцать утра.

Она поплотнее запахнула на себе фланелевый халат и с немалой долей надежды и трепета – учитывая кто стоял за дверью в прошлый раз, – приоткрыв дверь, выглянула наружу.

– Ли? Что ты здесь делаешь в такую рань?

– Вчера вечером я видел Эдвардса.

Этого было достаточно, чтобы Шафран распахнула дверь пошире и впустила его в прихожую.

– Стой здесь, – велела она строго и вернулась на кухню.

Элизабет бросила в ее сторону испепеляющий взгляд, заслышав об их госте.

– Это непристойно, – прошипела она. – Я в халате, Шафф. Не в самом лучшем к тому же. Такие старые девы надевают, потому что их некому согреть.

– Халату на тебе по крайней мере меньше десяти лет, – в ответ прошептала она, выразительно посмотрев вниз на свой наряд – застиранную голубую фланель и толстые вязаные носки. – Не говоря уже об этом безобразии, – она показала на до сих пор заколотые булавками волны вокруг лица.

На то, чтобы привести себя в порядок и выйти в гостиную к Ли, ей потребовалось от силы минут пять. Разумеется, Элизабет копалась гораздо дольше, утверждая, что не выдержит присутствия Ли, пока не позавтракает, и оставила Шафран