вопросом, говорит ли он серьезно, когда его зеленые глаза так мерцают. Но когда дело касалось сотрудничества, они прекрасно ладили в работе, и спорить с ним обычно было не менее увлекательно, чем…

– Что ж, – с долей иронии сказал он. – Раз ты не спешишь меня разубеждать, полагаю, можно сделать вывод, что все это не так серьезно, как могло бы показаться.

После вчерашнего вечера она не была уверена, захочет ли Александр отношений с ней, а чем больше думала об их размолвке, тем меньше оставалось уверенности, что ей самой этого хотелось. Элизабет права, разве можно вот так врываться и тут же сомневаться в ней?

– Мне как-то не хочется об этом говорить.

Ли неопределенно хмыкнул, и она заерзала под его пристальным взглядом. Но настаивать он не стал.

– Так что же мы будем делать с загадочным бормотанием Эдвардса?

– В первую очередь надо сообщить инспектору. – Подозрительно вовремя в комнату вошла Элизабет. Эта проныра, конечно же, подслушивала под дверью. Поставив поднос, она присела на подлокотник дивана рядом с Шафран.

– Согласен. Сомневаюсь, что Эдвардса сегодня хватит на что-то еще, кроме как ворочаться в постели. Так что это может подождать до завтра. – Ли хлопнул себя по бедрам и поднялся.

Он чмокнул Элизабет в щечку, заработав еще один хмурый взгляд от нее, а затем с неожиданной нежностью поцеловал Шафран, пощекотав ушко намеком на смех.

– Эверли, мы разработаем план нападения в кабинете. Элизабет, рад был повидаться.

Ли выскользнул за дверь, оставив Шафран с пылающими щеками. При звуке хлопнувшей входной двери Элизабет хохотнула.

– Дорогая, – выдавила она между приступами смеха. – У тебя проблемы.

Глава 30

Шафран провернула ключ и с не свойственной ей грубостью распахнула дверь. Ее мысли превратились в кружащийся вихрь сбивающих с толку противоречий. Казалось бы, Эдвардс признался, что посылал букеты, и Ли считал его достаточно психически неуравновешенным, чтобы он был способен на убийство. Но как быть с тем, что Вейл, который знал Эдвардса много лет, назвал его безобидным, в то время как Эдвардс, похоже, питал немало мрачных чувств по отношению к Берди? Кто прав? За последние двадцать четыре часа она слишком много думала над этим, а еще над тем, что произошло между ней и Александром.

В ней бурлило нетерпение. Но ей казалось, что работа вряд ли позволит дать ему выход, поскольку с наступлением прохладной и влажной погоды они свернули большинство практических исследований. И ей не хотелось бы проводить весь день в одном кабинете с Ли, зная, что Александр где-то рядом. Справочник по флориографии приятной тяжестью в сумочке так и манил укрыться вместе с ним в библиотеке, чтобы проверить еще раз значение букетов и посмотреть, не упустила ли она чего-нибудь.

Шафран даже не успела снять пальто, как услышала стук в дверь. Ей нужно было всего лишь повернуться, чтобы ее открыть.

Перед ней стоял Александр – в сером костюме и зеленом галстуке. Если бы его черные волосы не отросли не по моде, а кожа не светилась загаром, Шафран могла бы соотнести этот момент с таким же, произошедшем несколько месяцев назад, перед отъездом Александра. Вот только не было как раньше затаенной в уголках губ улыбки.

Вид у него был пугающий; Шафран вспомнила, что именно таким он казался ей до того, как они стали друг другу… кем бы ни были.

По коридору разносились громкий хохот и болтовня стайки студентов, так что она поняла, что шансов на приватную беседу со стоящим в дверях Александром нет никаких. Да и не очень-то хотелось разговаривать с ним, тем более что в голове до сих пор горели его слова, полные подозрений и ярости.

От этого воспоминания внутри все напряглось, а с губ готов был сорваться протест, но взгляд, которым одарил ее Александр, заставил ее остановиться и промолчать. Его плечи были напряжены, а губы сжаты – губы, с которыми она заново познакомилась пару дней назад.

Шафран поймала себя на том, что неотрывно на них смотрит.

– Входите, – наконец удалось ей выдавить из себя, и она сама восхитилась уверенности, звучащей в собственном голосе. Шагнув в сторону, Шафран освободила ему дорогу в кабинет.

– Я работаю в этом кабинете вместе с Ли, – пояснила Шафран, заметив, что Александр смотрит на бардак на столе Ли в противоположном углу кабинета. Ее стол был лишь немногим лучше. Она испытывала извращенное удовлетворение при мысли о том, что Александра может бесить этот беспорядок.

Но если это его и беспокоило, то он не подавал виду. Он остановился возле просиженного дивана. Много часов они провели на нем, когда этот предмет мебели еще принадлежал доктору Максвеллу, занимаясь расследованием и разговаривая – и совершенно не делая то, чего так желала Шафран до его отъезда.

– Итак? – подтолкнула его Шафран.

– Не могли бы вы ненадолго выйти со мной?

Шафран моргнула. Она ожидала либо извинений, либо резких комментариев.

– Куда?

– В теплицы.

Ни по выражению его лица, ни по голосу невозможно было ничего понять, но Шафран подумала, что, возможно, поможет само место. Когда они вместе находились там, воздух всегда был наполнен чем-то большим, чем просто влажностью и ароматом цветов.

– Зачем? – спросила она уже мягче.

Александр не ответил, вместо этого подошел к двери и открыл, наклонив голову в приглашающем жесте.

Влажный ветерок овевал каменные фасады Северного крыла, когда Шафран с Александром вышли через восточный вход на Гордон-стрит. В девять утра на этой улочке было гораздо тише, чем на всегда оживленной Гауэр-стрит. Единственное движение – россыпь разноцветных листьев, кружащихся на тротуаре.

Во время недолгой прогулки до огороженного зеленого участка ни один из них не заговорил. Он все еще злился? Или собирался извиниться? А может, ждет извинений от нее? Она желала, чтобы он просто сказал, что хочет, и покончил уже с этим.

Александр открыл перед ней ворота. Пять стеклянных сооружений выстроились рядами друг за другом. В молочном отсвете стен, покрытых конденсатом, проглядывали зеленые пятна и веерные очертания листьев.

Они вошли в ближайшую к ним теплицу, поторопившись закрыть дверь, чтобы отрезать доступ утренней прохлады с улицы. Помещение утопало в зелени. Шафран с внезапной тоской поняла, что не была здесь так давно, что некоторые растения изменились до неузнаваемости. А затем до нее дошло, что растения действительно ей незнакомы.

– Это те образцы, что я привез из Бразилии, – позади нее раздался голос Александра.

– Но это… – Она озиралась, в первый раз вживую разглядывая листья и цветы, которые раньше видела только на