– активно функционируют «святые места»;

– действуют незарегистрированные культовые здания и духовные школы;

– многие религиозные организации действуют «подпольно»;

– имеют место среди духовенства и верующих факты «антисоветской деятельности»;

– расширяется поддержка «сектантов и церковников» со стороны империалистических сил, осуществляющих идеологическую диверсию против стран социалистического лагеря.

Применительно к Православной церкви новый церковный курс должен был вылиться в ее экономическое удушение, правовое ущемление и организационное ослабление.

Партийная директива постепенно обрастала «плотью и кровью». 16 октября 1958 года Совет министров СССР принимает два постановления: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей».

Согласно первому, Советам министров союзных республик поручалось: осуществить сокращение монастырских земельных угодий; запретить наемный труд; установить порядок использования монастырями зданий (кроме культовых), находящихся на их территории, только на основании арендных договоров, заключаемых с местными органами власти; кроме того, вместе с Советом по делам Русской православной церкви и Советом по делам религиозных культов им поручалось «в 6-месячный срок изучить вопрос о возможности сокращения количества монастырей и скитов и внести в Совет министров СССР согласованные предложения по этому вопросу».

Патриарх Алексий был вынужден согласиться с Постановлением Совмина СССР «О монастырях в СССР» и разработанным на его основе предложением Совета по делам Русской православной церкви о сокращении в течение двух лет 22 монастырей и 7 скитов. На практике это свелось к волюнтаристским, силовым и бесконтрольным действиям республиканских Советов министров в духе кампаний по закрытию монастырей в 1920-х годах, что порождало конфликты с верующими и духовенством. Уже к августу 1960 года было закрыто 25 монастырей и 5 скитов. Параллельно с закрытием обителей власти закрывали храмы, ссылаясь на «отсутствие верующих». Только за 1959 год сняты с регистрации более трехсот церквей и молитвенных домов.

Согласно второму постановлению – «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей», резко увеличивалась отпускная цена на свечи, что столь же резко увеличивало размеры взимаемого с доходов свечных мастерских налога; устанавливались повышенные ставки налога с земельных участков, находящихся в пользовании монастырей, а также отменялись ранее установленные для монастырей льготы по налогу со строений и земельной ренте. На патриархию обрушился поток писем и телеграмм от духовенства и верующих, в которых они сообщали, что из-за отсутствия у них средств местные власти грозят закрытием церквей и монастырей. Патриарх распорядился, чтобы монастырям и церквам, чье положение было особо отчаянным, переводились деньги со счета патриархии.

Напряженно складывались в новых условиях отношения между уполномоченными и правящими епископами. Во время встреч с Карповым в 1958–1959 годах патриарх жаловался на действия многих уполномоченных. По его данным, они грубо вмешивались во внутрицерковную жизнь, требовали прекращения колокольного звона в церквах, отбирали у священников регистрации, не уведомляя епископов, не разрешали епископам совершать поездки по епархиям и т. д. Патриарх говорил в Совете о многочисленных донесениях епископов, «из которых некоторые считают для себя невозможным работать в контакте с уполномоченными».

Следующим ударом по церкви стало постановление ЦК КПСС от 13 января 1960 года «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах».

6 февраля 1960 года постановлением Совета министров СССР с поста председателя Совета по делам Русской православной церкви был смещен Г. Г. Карпов, а на его место назначен В. А. Куроедов. Новый председатель провел первое заседание членов Совета только 23 февраля. Оно продолжилось и на следующий день, 24 февраля. Стенограмма красноречиво отражает совершенно иную, чем при Карпове, атмосферу работы Совета. Новые задачи, новые подходы к их решению, новые установки и методы работы – все свидетельствовало о готовности председателя реализовать указания свыше и исправить «ошибки» прежнего руководства. Обращает на себя и тональность принятых формулировок («вызовем тех епископов, где больше нарушений законодательства, тех, кто больше сопротивляется»), и масштаб намечаемых мероприятий по реализации партийного постановления («речь должна идти о больших мероприятиях на длительный период времени»).

Совет разработал обширный план «больших мероприятий». В числе их были подготовка проекта инструкции по применению законов и постановлений правительства СССР, касающихся религиозных культов; подготовка «соответствующих изменений в законодательство о религиозных культах и в Положение о Русской православной церкви»; предложения в ЦК КПСС «по вопросу сокращения духовных семинарий»; и т. д. и т. п.

В апреле 1960 года было проведено всесоюзное совещание уполномоченных. Весь доклад В. А. Куроедова был посвящен нарушениям духовенством законодательства о культах. К ним были отнесены: благотворительная деятельность церкви, строительство и покупка домов и приобретение автотранспорта духовенством и общинами, отправление религиозных треб на дому, единовластие священника в общине – словом, все то, что в 1940-е и первую половину 1950-х годов было разрешено особыми постановлениями и распоряжениями правительства и что было естественным для нормальной деятельности православных общин и обеспечивало религиозные потребности верующих граждан. Досталось и прежнему руководству Совета, которое обвинялось в «попустительстве церковникам». Самым наглядным свидетельством жизнедеятельности Русской православной церкви являлось большое, с точки зрения власти, количество храмов и молитвенных домов. Председатель Совета Куроедов, выступая перед уполномоченными, сетовал: «…у нас в ряде областей и республик имеется слишком большая сеть церковных учреждений, не вызываемая никакой практической надобностью». Для «борьбы с излишками» Совет запланировал следующие меры:

а) закрытие незарегистрированных храмов;

б) сокращение числа так называемых «затухающих» приходов, не имеющих постоянного священника и в силу этого не проявляющих особой религиозной активности;

в) сокращение сети «приписных» церквей, то есть обслуживаемых наезжающим священником;

г) объединение приходов, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга.

Первая встреча В. А. Куроедова с патриархом Алексием состоялась 11 марта 1960 года. На ней церковному руководству было рекомендовано «принять решительные меры к устранению нарушений духовенством законодательства о культах и недопущению этих нарушений в дальнейшем». Патриарх соглашается, и 22 марта Синод принимает постановление «Об укреплении церковной дисциплины в епархиях, благочиниях и приходах». По этому же вопросу в апреле – мае 1960 года в Совет были приглашены 13 архиереев, которые, с точки зрения Совета, допускали наибольшее число нарушений законодательства о религиозных культах. С остальными поручено было уполномоченным провести «воспитательную работу» в рамках инструктивного письма Совета «О порядке и характере проведения бесед с правящими архиереями и благочинными по фактам нарушений духовенством советских законов».

Некоторые архиереи соглашались с наличием нарушений законодательства о культах со стороны духовенства и сами под тяжким давлением власти принимали меры к ограничению деятельности церковных общин и монастырей. Однако отдельные архиереи «усиление контроля» расценивали как вмешательство в церковные дела. В отношении них началась работа с целью «пресечения дальнейшей деятельности». Архиепископы Ташкентский Ермоген (Голубев), Львовский Палладий (Каминский) «по рекомендации Совета» были отстранены от управления епархиями; был арестован и приговорен к трем годам тюрьмы по весьма сомнительному обвинению в «неуплате налогов» архиепископ Казанский Иов (Кресович); за столь же бездоказательные обвинения в «растрате церковных денег» арестован и осужден на восемь лет архиепископ Черниговский Андрей (Сухенко).

В мае 1960 года,