Какую бы радость тролль ни испытал от того, что пролил первую кровь, она пропала, когда могу ударил копьем в ответ. Тупой конец, на котором был закреплен стальной шар, врезался в ребра Вол’джина. Удар оторвал его от земли. Он отскочил и приземлился на корточки, готовясь парировать режущий удар могу, который быстро повернулся.

И исчез, когда взбитый ветром снег взметнул между ними завесу.

Вол’джин распластался на земле и хлестнул оружием. Клинок могу разрезал воздух в каких-то дюймах у него над головой. Глефа что-то задела – скорее всего, лодыжку, – но не сильно, соскользнув с брони.

Вол’джин сунул под себя правую руку и перекатился направо. Он держался низко, опасаясь следующего взмаха копья. Вместо этого, как он и надеялся, могу, проступавший крупным силуэтом за снегом, ткнул туда, где только что лежал темный охотник. Наконечник скрежетнул по камню, погрузившись в него на пять дюймов.

Заметив возможность, Вол’джин вскочил и развернулся, одновременно резанув глефой снизу вверх и слева направо. Изогнутое лезвие вонзилось могу в левую подмышку. Кольчуга со звоном лопнула. Хлестнула кровь, но ни кольца металла, ни капли не полились рекой, говорившей об истинном ущербе.

Взмах Вол’джина заставил его описать полукруг, лицом к роще и троллям, стоявшим на краю рва. Там появился бешено жестикулирующий офицер зандаларов. Хотя Вол’джин видел его только урывками через снегопад, и ветер уносил приказы прочь, не было сомнений, что он гнал солдат в атаку.

Волна бойцов спустилась в ров.

Вол’джин выкрикнул бы предупреждение, но могу развернулся. Он так и не высвободил копье из камня. Вместо этого воин выгнул древко, сломал и размахнулся им. Удар пришелся Вол’джину по животу, отбросив на колонны павильона. От удара головой перед глазами вспыхнули звезды. Оглушенный темный охотник повалился на колени.

Ден-Тай встал над ним, перевернув древко и занеся над головой стальной набалдашник для удара, что размозжит череп.

– Не понимаю, почему они тебя страшатся? – улыбнулся могу.

Вол’джин ухмыльнулся в ответ:

– Потому что знают: темный охотник всегда смертоносен.

Ден-Тай уставился на него, не понимая. Снег вихрился вокруг острова, пряча бойцов не хуже, чем туманы Пандарии прятали континент. Несмотря на это, метель пронзила зачерненная стрела. Если Тиратан намеревался убить могу, он промахнулся. И все же стрела призраком мелькнула перед глазами Ден-Тая, вызвав секундное замешательство.

«Все, что мне нужно».

Древко опустилось.

Помеха выиграла Вол’джину время, чтобы сдвинуться направо. Стальной набалдашник промахнулся мимо головы, но задел левое плечо. Вол’джин скорее услышал, как треснули его кости, чем почувствовал это. Левая рука онемела. В другой раз это бы его озаботило, но сейчас тролль чувствовал себя отрешенным от боли и не переживал за будущее.

На деле единственная связь, что он ощущал, была с монастырем, монахами и полученной подготовкой. Больше ничего не имело значения. Больше ничего не могло иметь значения.

«Зандалары недостойны этого места и глупы, раз считают, что могут меня уничтожить».

Развернувшись на коленях, он подрубил глефой левую ногу могу, ударив по тыльной стороне колена. Брызнула черная жидкость. Колено подогнулось.

Ден-Тай споткнулся и упал. Тяжело приземлился на раненое колено. В возгласе его прозвучала боль. Могу выставил перед собой левую руку и выпрямил правую ногу для равновесия. Развернулся, пытаясь зацепить Вол’джина древком.

Увы, этот трюк не сработал бы с Вол’джином еще тогда, когда ему в детстве доверили присматривать за стадом маленьких ящеров. Темный охотник отклонился, когда стальной набалдашник просвистел мимо его подбородка, а затем метнулся вперед. Беспощадный удар ногой вышиб правое колено могу, следующий сломал лодыжку.

Ответный удар Ден-Тая разбил древко о бедро Вол’джина. Тролль этого ожидал и приготовился. Мимо пронеслась правая рука могу, и взмах глефой отделил ее от тела у самого запястья. Кисть и обломки копья улетели в метель.

Могу уставился на струящуюся кровь, толчками бьющую из культи, и поднимающийся над ней пар. А затем Вол’джин взмахнул глефой, начисто перерезав шею противника.

Один из лоа – ибо это могло быть делом лишь лоа – на мгновение остановил метель. Ветер утих. Воздух прояснился. И оставался безгласным и чистым, когда голова могу медленно соскользнула вперед, накренилась и отскочила от нагрудника. Она прокатилась и замерла на боку в сугробе, а незрячие глаза уставились на безголовое тело с пристальностью изгнанного любовника, вперившегося в неверного супруга.

Битва вокруг затихла лишь на эту пригоршню мгновений. Тролли и монахи уставились на остров. Могу упал на колени перед темным охотником. Голова могу как будто кивнула. Затем тело повалилось в полном официальном поклоне.

Капитан троллей указал мечом на Вол’джина.

– Он один и ранен. Убить его. Убить их всех!

Покой раскололся вместе с тишиной, и зандаларские войска пошли в атаку.

Когда Вол’джин столкнулся с троллями, идущими по мосту и лезущими изо рва, темный охотник осознал то, что подсознательно понял ранее: он сражался не с зандаларами. По крайней мере, не только. Высокие явно были ими. Их выдавал рост – и тот факт, что не один из них отрастил стрелу с красным древком из глаза или горла. Остальные, хотя и в зандаларских доспехах, явно были гурубаши или амани.

Вол’джин понял тактику – гнать вперед более слабых бойцов, чтобы захлестнуть защитников. Кхал’ак назвала бы себя за нее гением. Вол’джин чувствовал потребность переубедить ее в этом. Раз он не замечал командующую в волне воинов, вливающихся в монастырь, пришлось удовольствоваться уничтожением ее войск.

А происходящее было именно уничтожением, поскольку сражением это назвать язык не поворачивался. Один только напор гарантировал, что силы Кхал’ак опрокинут Вол’джина, просто захлестнут тупым воинским мясом. Вдобавок к наступающим отрядам из рощи появились знахари и жрецы. Между их руками шипела черная энергия. К монахам, защищавшим Закрытые покои, искря полетели заклинания. Некоторые пали, но несколько Зовущих бурю Шадо-пана ответили. Их заклинания взорвались среди троллей, одних поджигая, другим вскрывая грудину.

Когда левое плечо восстановило минимальную подвижность, Вол’джин врезался в троллей. Он представлял себя острым и злопамятным лезвием ветра, что взметал над полем боя ослепительные снежные одеяла. Как холодный ветер может пробраться сквозь одежду, чтобы остудить плоть, так кромсала и его глефа. Он погружал клинок в пах, вскрывая тазобедренные артерии. Он ласкал шеи, спрыскивая падающий снег горячей кровью. Кончик клинка пробивал тыльные стороны коленей, резал пяточные сухожилия, выкалывал глаза.