Он оставлял горло врагов невредимым, чтобы они озвучивали свои страх и боль.

Кто-то выступал против него смело, но большинство шли медленно и нерешительно. Они выискивали бреши и слабости. Он себя не жалел. Вол’джин давно считал себя мертвым, так что их наносимые ими мелкие порезы и удары ничего не значили. Если удар не убивал сразу, его можно было считать промахом.

В глубине души Вол’джин знал, что не всегда будет побеждать, но рык на его губах, блеск в глазах и готовность, с которой он нападал, говорили об ином. Враги видели в нем тролля, который, хоть и в изодранных доспехах и омытый кровью, все наступал и наступал. Если они сомневались, что могут его убить или остановить, то леденели от страха до мозга костей.

И до него же прорубал их кости Вол’джин.

Он отвернулся прочь от одного врага, что, обезумев, собирал путающиеся кишки в разорванный живот, и обнаружил, что полностью окружен. Битва развернула его, поэтому темный охотник смотрел в ту же сторону, что и нападавшие. Поле боя справа озарял обмен заклинаниями. Сквозь пелену снега слева летели стрелы. Почти невидимые, тролли перевалили через противоположный край рва, столкнувшись с монахами, защищавшими Закрытые покои. В том направлении находилось святилище, и Вол’джин понял, что ему туда не добраться.

И тут на острове со вспышкой света и языков пламени взорвался Чэнь. Когда к нему повернулся один из настоящих зандаларов, Чэнь снова выдохнул огонь. Лицо тролля потекло, как воск, волосы стали факелом, а плоть сладко заскворчала.

Позади хмелевара по мосту на остров бежали Ялия, Куо и три других монаха Шадо-пана. Выжженный Чэнем просвет расширили посохами и мечами. Посох Ялии двигался так быстро, что стал бы невидимым, даже не падай вокруг нее снег. Ее удары мяли доспехи и проламывали кости под ними. Каждый удар вызывал лязг и проклятья, каждый удар кулака отправлял в полет зубы из раздробленных челюстей.

Чэнь протянул лапу:

– Быстрее!

Вол’джин заколебался в удивлении. Круг зандаларов сомкнулся бы снова, но монахи не остановились. Они окружили его, образовав вокруг непреодолимый кордон. Мелькали лапы и ноги. Звенели мечи. Монахи были великолепны в обороне, отводя тычки и блокируя замахи. Хоть их скорость оставляла врага открытым, они не пользовались преимуществом. Пандарены как будто не считали, что их миссия по спасению Вол’джина должна была стоить жизни как можно большему количеству врагов.

Тролль взялся за предложенную лапу Чэня и побежал по мостику. У него не было никакого желания оставлять бой, но остров не подходил для сражения. Останься он, и все товарищи бы остались с ним. Остались и погибли. На деле же монахи организованно отступили и без потерь добрались до площадки перед Закрытыми покоями.

Вол’джин все еще думал вернуться и защищать мост, когда громко ударил тревожный колокол Додзё Снежного Вихря. Он быстро пробил еще полдюжины раз, а потом резко умолк. Вол’джин оглянулся – и из Додзё вылились тролли: очевидно, зандалары, несмотря на их лохмотья.

И там же, с ними, стояли могу и Кхал’ак.

У главного входа в Закрытые покои появился Тажань Чжу.

– Отступаем!

В приказе не было паники, но и не предполагался отказ. Монахи сдвинулись немедленно, Чэнь и Вол’джин шли последними.

Зандалары, уверенные в своей победе, отпустили их с легкостью.

Вол’джин остановился в дверях, глядя на Додзё Снежного Вихря. Снег лишил его зрения – последним, что видел тролль, стали зандалары, сбрасывающие мертвых монахов в ров. Он поискал взглядом Тиратана, но кровь застилала глаза.

Два монаха закрыли кованые бронзовые двери и опустили тяжелый брус. Вол’джин припал на колено, чтобы перевести дыхание. Потом стер кровь с лица и вновь поднял взгляд.

Тридцать Три стали Четырнадцатью. На всех, кроме Тажаня Чжу, остались следы битвы. Кровь запятнала множество ряс. Другие прожгла магия. По крайней мере у двух выживших были сломаны кости, и Вол’джин подозревал, что остальные прятали ранения. Ялия поглаживала сломанные ребра. Кровь, капающая с правой лапы Чэня, бежала слишком текуче, чтобы быть чужой.

Тролль глянул на настоятеля Шадо-пана.

– Как они пробрались в Додзё Снежного Вихря?

– Похоже, прошли через туннели, – Тажань Чжу будто бы рассеянно изучал коготь. – Остальные пытались подняться из-под земли здесь, но были побеждены, – он бросил взгляд на полуоткрытый альков за статуей тигра, и Вол’джин спросил себя, что за кровавая баня прячется там.

Темный охотник поморщился, выпрямившись и размяв левое плечо.

– Кхал’ак послала в эти фланговые отряды элитные войска, заставив остальных встать на острие атаки. Мы хорошо потрудились. Мы многих убили.

– Но недостаточно, – кивнул старый монах. Взвыл ветер, и он улыбнулся. – Возможно, зима убьет их за нас.

Вол’джин покачал головой:

– Сомневаюсь, что они прождут достаточно.

Закрытые покои возвели в виде буквы «Т». Главная дверь выходила на круглую низину. От нее отходили три крыла – напротив входа и под прямыми углами. Слева, в длинном крыле, находились еще одни двойные двери. Тяжелый кулак ударил в них, требуя открыть.

Чэнь рассмеялся:

– Нам вряд ли стоит отвечать.

– Согласен, – Вол’джин перевел взгляд с одной двери на другую. – Подозреваю, Кхал’ак сконцентрирует атаки там, на дальней стороне, чтобы привлечь наше внимание. Затем она ударит в эту дверь, быстро и мощно. Чэнь, если ты хотел приготовить ей теплый прием…

Пандарен кивнул:

– С удовольствием.

– Брат Куо, дальняя дверь – на тебе, – Вол’джин подошел туда, где Тиратан спрятал колчан и компактный лук всадника. Он натянул его и проверил тетиву. – Сам я встану здесь, посередине, – посмотрю, что у меня получится.

Тажань Чжу кивнул, затем поднялся по лестнице и уселся в центре крыла напротив двери, которую предстояло оборонять Чэню. Он собрался, безмятежный и чистый – противоположность остальным тринадцати. Вол’джин сначала будто запротестовал в душе против подобного спокойствия, но потом отсутствие тревог в Тажане Чжу подняли дух тролля.

«Если не волнуется он, отчего волноваться мне?»

Зандалары начали натиск на дверь западного крыла. Заклинания заколотили в нее с неугомонной монотонностью кузнеца, работающего над подковой. Металл на деревянном брусе скоро тускло засветился красным. Дерево задымилось. Монахи нащупали оружие. Чэнь и Ялия обнялись.

Затем раздался тяжелый взрыв. Расплавленный металл брызнул в зал. Одна из дверей обрушилась, вторую вывернуло нараспашку. От дубового бруса остались дым и тлеющие угли, раскинувшие красный ковер для нападающих.

Вол’джин натянул лук и выстрелил как можно быстрее. Тиратан был прав: короткий лук ускорял стрелы с достаточной силой, чтобы пробивать броню на таком небольшом расстоянии. Масса зандаларов была такой густой, что он не мог промахнуться. Трудность заключалась в том, что из-за их скорости можно было как убить, так и ранить, а из-за тесноты отряда падали враги не сразу.