мотор находился не впереди, как у всех человеческих автомобилей, а сзади. Чибис натужно вращал ручку, и издали было похоже, будто он накручивает хвост маленькому унылому ослику.

Глава 21

Резкий, пронзительный сигнал тревоги на пульте.

Трубников включил тумблер селектора, в «оперзале» зазвучал далекий голос:

— Дежурный ГАИ Воронцов. На перекрестке Вокзальной магистрали и Ковпака произошла тяжелая авария: панелевоз столкнулся с «запорожцем». Есть человеческие жертвы. Число пострадавших уточняется. Доложил постовой Быков…

– Что значит, уточняется? – прервал его Трубников. – Он что, до пяти считать не умеет, этот ваш Быков?

– Да там в лепешку всё, товарищ подполковник, – занудил Воронцов. – Очень странные обстоятельства… постовой затрудняется объяснить… вызвали автокран…

– Перекресток на Ковпака… – Турбин обернулся к старшему «опергруппы» инспектору угрозыска капитану Дубровину. – Это ж рядом совсем… сгоняйте гляньте, что там за странные обстоятельства.

***

– Понимаете, товарищ подполковник. Объяснял спустя час Дубровин Турбину, – «Запорожец» на перекрестке стоял на «красный», а справа, с Ковпака, этот панелевоз ехал, еще и ускорился, чтоб успеть перекресток проскочить. В общем, как-то так вышло, что с обеих сторон «зеленый» горел. «Запор» тронулся, а водила панелевоза его увидел, тормознул резко, руль вправо и опрокинулся. Короче, панели эти свалились прямо на «горбатый» и прихлопнули его, как муху мухобойкой. – инспектор сделал энергичный жест рукой. – Когда мы приехали, как раз панели поднимали. Водителя всмятку… и знаете, Михаил Иванович, что интересно. – Дубровин сделал загадочное лицо, – судя по найденным документам, водитель никто иной, как Александр Птицын. Личность в уголовном мире известная. Рецидивист, вор в законе, кличка – Чибис… Давно эту гниду хотели прижать, а тут поди ж. Но это еще не все. Котов и Могильных, которых давеча током убило – его шестерки. Тут поневоле заподозришь… может воровские разборки у них начались… А чего вы на меня так смотрите, словно у меня хрен на лбу вырос?

– Да вот, – усмехнулся Трубников, – представил конкурирующую фирму с кусачками на высоковольтной опоре… или ковыряющуюся среди бела дня на перекрестке в потрохах светофора.

И они покатились со смеху, так заразительно, что и остальным против воли стало смешно, хоть и совсем не весело.

* * *

– …вот в таком аксепте, – закончила свой рассказ фея, вспорхнула со стула и прошлась по комнате на носочках танцующим шагом.

Она что, Стругацких читала?

– Ну и что будем делать? – невинно поинтересовался я, рассматривая её ладную фигурку в легкомысленном цветастом сарафанчике, – со всей этой, как говорит Генка, мерехлюндией?

– Мерехлюндией? – механически повторила за мной Ева. – Ну, смотри… местных исполнителей я устранила, но это ничего не решает в плане стратегии. Сегодня они натравили уголовников, а завтра могут подключить ментов или того хуже – чекистов.

– Почему ты решила, что у них есть такие возможности? И кстати, кто это – «они»?

– Понятия не имею, – развела руками фея, – ни про возможности, ни кто «они». Но есть факт противодействия твоей миссии, хотя она даже еще не началась. Им удалось тебя вычислить и идентифицировать, как угрозу, поэтому их возможности лучше переоценить, чем недооценить.

– Но как, черт возьми? – задал я извечный вопрос доктора Ватсона.

– Элементарно! – включилась она в игру. – Судя по всему, временной переход сопровождается выбросом энергии и создает эффект подобно камню, брошенному в воду – расходятся некие волны, по которым они и смогли тебя запеленговать, благо ты шастал туда-сюда каждый божий день.

– Я ж не знал…

– Никто тебя и не винит. Мы тоже не знали. Зато теперь знаем: нам противостоят некие деструктивные силы.

– Почему ты решила, что деструктивные? Может это просто автоматическая реакция на вторжение извне, что-то вроде иммунитета.

– Хорошая версия, – согласилась Ева. – Но в любом случае, с иммунной системой не договориться, поэтому перестаем шастать туда-сюда и срочно меняем локацию. Переходим на нелегальное положение. Кстати, от твоих друзей придется избавиться.

– В смысле, избавиться? – ужаснулся я.

– Успокойся, – усмехнулась фея, – я не предлагаю ничего плохого, просто скажешь, что уезжаешь на время, например, в Новосибирск, повидаться со своим оригиналом. Это, кстати, для их же пользы – будут бить по тебе и им достанется заодно. Не волнуйся, они тебя очень быстро забудут, недаром Кир замкнул их друг на друга – наноимпланты поспособствуют. Неделя другая и про тебя никто не вспомнит.

– Кир? Но очки… они же…

– Очки лишь инструмент для твоей защиты. Инструмент признан ненадежным и от него решено отказаться. Теперь у тебя есть браслет и есть я. Но и Кир никуда не делся, он в твоих имплантах и во всех наноботах, которые ты посеял и посеешь в будущем. А вот и его воплощение в этой реальности. Кис-кис-кис!

Я вздрогнул от неожиданного прикосновения. О мою ногу, сладострастно мурча потерся, невесть откуда взявшийся, рыжий котяра.

– Я могу с ним разговаривать?

– Конечно можешь, босс! – ответил знакомый голос в моей голове.

– Это он организовал твою эвакуацию, – сообщила фея, – управлял твоими друзьями.

– Я! – важно подтвердил кот.

– Правда, сперва эпически обосрался, – невозмутимо продолжала Ева. – Так что не шибко задирай свой облезлый хвост.

Кот зашипел и залез под стол. Возмущенно мявкнул оттуда.

– Много о себе воображаете, дамочка!

Фея шутливо пихнула его в толстый бок босой ступней.

– Без обидок, рыжый, мы все только учимся. Но братцы, пора за дело браться! – Ева энергично забросила за спину пышную медную косу, кончик которой она теребила в тонких пальцах весь разговор.

– Что предлагаешь?

– Логично, пройтись по цепочке посредников. Порывшись в башке у Чибиса, я выяснила, что заказал тебя его дружок, тоже вор в законе Сеня Туз. Но опять же исходя из логики, какие претензии к тебе могут быть у старого уголовника, сидящего к тому же в Москве? Скорей всего еще неделю назад он и не подозревал о твоем существовании. Кто-то дал ему наводку. Этот кто-то уже может быть крупной рыбой и хорошо бы мне с ним познакомиться. Чувствую твой вопрос и поясняю: я не могу существовать в значительном отдалении от своего якоря в этой реальности. А якорь, это ты, дружок. Так что путь твой лежит в столицу, а мы с рыжим, как ад будем следовать за